О персонаже

1. Имя и фамилия
Арабелла Дракула-Груффид.
Сокр. форма: Ара, Ари, Белль.
Прозвище: Мышка (применялось только отцом).

2. Пол
Женский

3. Дата и место рождения
16 марта 1723 года, г. Дракенфурт, замок Трауменхальт.
По гороскопу вампиров: ахитус.

4. Раса
Чистокровная вампиресса

5. Псионические способности
Слабо развитый ментализ.
Детский разряд кинеза.

6. Внешность
Арабелла — девушка исключительно приятной наружности, она молода, хороша собой, знает об этом и прекрасно умеет пользоваться своими чарами. Кроме того, она — чистокровная вампиресса из клана дракулитов, что само по себе означает: перед нами создание хрупкое и пленительное. Однако, вопреки происхождению, многими чертами как внешности, так и характера она разительно отличается от родителей и кузин.

Во-первых, Арабелла необычайно низка: в ней всего-то 172 сантиметра роста, и рядом с высокой и стройной Астрид она кажется совсем крошкой — маленькой сказочной фейри из волшебных смарагдовых рощ. Вес ее составляет в лучшие дни 55 килограмм, в послепраздничные — доходит до 60-ти с небольшим.

Во-вторых, в ее облике нет ни грамма холодности и надменности, часто присущей другим членам клана. Овал ее лица лишен угловатости; скулы едва намечены мягкой округлой линией; чуть заостренный на кончике подбородок никак не назовешь выдающимся; губы пухлы и сочны, как шпанская вишенка; хищнические клычки почти незаметны, и улыбка никогда не превращается в грозный оскал. В общем, всем своим видом это очаровательное создание выражает идею чистосердечия и невинности и кажется наивной и простодушной, как не познавшее житейских тягот дитя (но только с первого взгляда!).

В-третьих, окрас ее глаз и волос, которым она обязана алхимическим увлечениям матери, гораздо темнее, чем типичный для дракулитов. Волосы ее, ниспадающие до поясницы, черны как смоль; глаза, большие и выразительные — тоже, причем они настолько темны, что почти невозможно отыскать в них зрачок, не приблизившись к девушке на расстояние поцелуя.

Наконец во всем ее облике куда больше отцовских, груффидовых черт, нежели материнских. Все это выделяет Арабеллу из ряда дракулиток ее поколения, наделяя ее в их глазах завидной неординарностью.

Мимика ее достаточно богата: то глаза маняще блеснут, то бровь изогнется лукавой дугой, то надуются по-ребячески губы... Но чаще всего на личике девушки блуждает выражение светлой печали, придающей ее образу еще большую хрупкость.

Как и полагается аристократке, Арабелла может похвастаться безупречной осанкой; руки ее всегда грациозно держат томик стихов или веер, а фигура — крепко-накрепко стянута корсетом. Походка ее может показаться неспешной, медлительной, если девушка прогуливается в одиночку, однако темп ее ходьбы способен меняться в зависимости от скорости человека, сопровождающего ее.

В полном согласии со своей внешностью девушка носит полупрозрачные, летящие ткани темных оттенков: вуали, украшенные мелким бисером, напоминающим звездную россыпь, органди, шелка и муары — тончайшие, искуснейшего плетения и шитья, будто сотканные паучихами, а не созданные людьми. Впрочем, зная, где заканчивается соблазнительность и начинается вульгарность, дракулитка никогда не пересекает грань допустимого: в ее гардеробе почти не встречаются платья с глубоким декольте, разве только несколько бальных. Однако она не отказывает себе в удовольствии щегольнуть украшениями, подбирая их к каждому выходу разные, с драгоценными камнями или вставками из эмали (тягу к украшениям в ней взрастила культура Айзы — горячее увлечение ее юности).

В общем, если описать ее в одно предложение, получится так: Арабелла способна внушить обманчивую мягкость и податливость, за которыми на самом деле кроется нечто гораздо большее...

«Плюмерия — вот, что мне приходит на ум, когда я ее украдкой разглядываю, — признавался другу художник, писавший ее портрет. — Плюмерия — символ вожделения... Глаза могут лгать, но глаза души — нет. Если бы передо мной стояла задача изобразить ее в виде цветка, это был бы не ландыш и не фиалка. Это была бы плюмерия черная. Лепестки сплошного черного цвета — матового и плотного, лишенного всякого блеска. Оборотная сторона и прожилки... Для них я бы подобрал глубокий багровый оттенок, лишь самую малость оживленный алым рефлексом... Как бы хотел я тебе показать то, что вижу глазами души, но краски мои бессильны передать тот дух затаенной страсти под маской невинности, который непрестанно в ней ощущается. О Великая Роза, дай мне силы, убереги...».

7. Характер
Пожалуй, вся хитрость и изворотливость, которыми славен клан дракулитов, достались в семье одной Арабелле. В ней нет прямоты, несгибаемости и упрямства, присущих старшей сестре, нет тяги к научному знанию и склонности к вольнодумству, которыми прославились ее матушка. Она не заражена повсеместным в нынешнем обществе духом бунтарства, и, в отличие от иных высокорожденных вампиресс, способна, если того требует ситуация, поступиться своими желаниями, ведя себя уступчиво и послушно, чтобы избежать беды или добиться чьего-то расположения.

Арабелла не разделяет чудачеств матери, любящей спрятать лицо за вуалеткой или в тени капюшона и «выйти в народ» неузнанной — прильнуть, что называется, к истокам народной жизни; Арабелла не тянется к простым смертным; ей не по нраву романы, в которых воспевается неравная любовь, преодолевающая препятствия. Каждому отведено место в собственной нише, считает она, и каждый должен соответствовать этой нише. Господам надлежит править, слугам — служить. Непослушание карается соразмерным наказанием, а услужливость следует поощрять.

— Нам просто повезло родиться в обеспеченной семье! — негодовала ее мать всякий раз, когда Арабелла настаивала на наказании для нерадивой прислуги.
— Да, матушка. Нам повезло. Так цените же это.

Арабеллу можно назвать избалованной. Она никогда не ведала голода и не стремится его познать. Она никогда не слышала грубого слова от матери и не пробовала розги отца. Она — госпожа от рождения, по праву рождения и по призванию.

Тем не менее вседозволенность не вскружила ей в голову, не сделала из нее пустоголовую светскую кумушку. Пока Астрид грызла гранит науки, Арабелла училась премудростям этикета, увлекалась историей государств и древнейших кланов: сколько их, какова их численность и военная мощь; описан ли в хрониках могучий правитель, живший в незапамятные времена, который был богаче и достойнее дракулитов? Дворцовые интриги, политические игры, передел территорий — вот предмет, занимающий ум Арабеллы. Она хочет править и ищет власти. Потому ей всегда были интересны благородные господа, посещающие родителей, интересны их разговоры, в которых она стремилась участвовать с самого юного возраста.

В детстве они с кузиной любили выбраться в город на шумную ярмарку или уличное представление, на что не всегда получали разрешение родителей. Но если кузина давила на мать и отца упрямством, брала негодованием и слезами, то юная Арабелла ранним утром приходила в кабинет уставшего за ночь Маркуса Груффида, глядела на него подолгу, а потом, залезая ему на колени, просила рассказать истории его молодости. Отцовское сердце из раза в раз таяло. И маленькая плутовка из раза в раз попадала в город. Изображать заинтересованность не так уж и сложно, поняла тогда Арабелла.

Со временем этот навык лег в основу другого, еще более полезного в жизни умения — вести светскую жизнь. Дебютировав в обществе, девушка существенно расширила арсенал своих чар и средств манипуляции окружением. Мимолетом пущенный слушок, сплетня, разнесенная на званом ужине, или «у меня к Вам небольшая просьба...» — все это могло сработать ей на пользу. Срабатывало не всегда, но удовольствие от победы каждый раз придавало девушке уверенности в себе.

«Говорят, новоприбывшая леди — ревенантка. К чему выдавать себя за чистокровную?»

«Поговаривают, у графа появилась еще одна любовница. О, так вы не слышали о первой...»

Интриганка? Манипулятор? Кукловод, который действует подло и ведет грязную игру? Так говорят о личностях ее склада. Арабелла называет это иначе: она просто ищет подходы к людям. Это долгий, тяжелый путь, на котором порой невозможно не чувствовать себя так, словно тебя с головой погрузили в грязь. Путь, который мало кто назовет достойным, но девушка ступила на него еще в раннем детстве и пройдет по нему до конца.

Впрочем, несмотря на то, что обман и ухищрения — ее епархия, кое в чем Арабелла профан. Порой она плохо понимает шутки, может спасовать перед чье-нибудь откровенностью или неприкрытой добротой — подобные вещи непритворно ее смущают и повергают в ступор. Все же она еще совсем молода и пока только оттачивает свое мастерство.

Важно также упомянуть, что Арабелла не любит войну: война забрала у нее слишком много. К тому же решение проблемы грубой силой — не ее метод. Впрочем, если ей придется казнить невиновного, чтобы смыть пятно с репутации дракулитов, она сделает это без промедления.

Помимо призвания у нее есть и хобби — вышивка гладью. На ее счету не один десяток картин, нарисованных нитками и иголкой, не одна сотня часов, проведенных в тишине за кропотливой и тонкой работой.

Отношения с родственниками у нее... не напряженные, но сложные.

Будучи в первые годы жизни любимицей Октавии, впоследствии Арабелла от нее отдалилась. Как выяснилось со временем, Астрид куда больше походила на мать, чем любимая младшая дочь, в которой по мере взросления стали все живей проявляться отцовские качества. Безусловно, вампиресса питает к обеим теплые чувства, но вместе с тем понимает, насколько от них отличается по мировоззрению и характеру, понимает: ради сохранения семейной привязанности не стоит общаться с родственницами слишком часто.

А вот разговоров с отцом ей, наоборот, не хватает. Он часто бывал молчалив, но от его молчания веяло теплом. Сейчас, спустя десятилетия после его гибели, Арабелла едва ли вспомнит его лицо, однако всегда будет хранить в своем сердце то чувство покоя, которое он дарил.

С главой клана отношения Арабеллы никогда не выходили за рамки формальностей. Примерно раз в месяц они чаевничали, обмениваясь набором стандартных вежливых вопросов, после чего расходились каждый в свое крыло замка. Арабелла всегда уважала дядю как правителя и главу их династии и считала себя не вправе посягать на его свободное время. Хотя и сестре, по детству, как поговаривают, шумной, завидовала — не каждому выпадает честь дурачиться с Алукардом. Арабелле не выпала.

8. Род занятий
Образование: начальное и среднее было получено в частной школе имени Клементины Аскар (год выпуска: 1743 г.); высшее: Филтонский университет изящных искусств и моды (степень: магистр; год выпуска: 1770 г.).
Род занятий: светская дама.
Титул: леди (титул учтивости).

9. Клан, семья
Клан: Дракулиты.
Семья:
Алукард Дракула — дядя.
Фертилити Дракула — бабушка.
Октавия Дракула — мать.
Маркус Груффид, НПС — отец (мертв).
Астрид Дракула — родная старшая сестра.

10. Биография
Арабелла Дракула родилась в 1723 году, в самом сердце Дракенфурта — в замке Трауменхальт.
           
Мать ее, Октавия Дракула — женщина вздорная и властная — после замужества за Груффидом наотрез отказалась перебираться в Исхволль (резиденцию супругова клана), заявив, что не станет морозить задницу на крайнем севере в компании его диких родичей. Папенька Арабеллы почел за благо не спорить с упрямой женщиной. Уступил он и когда речь зашла о смене фамилии: Октавия уперлось не на жизнь, а на смерть, что останется Дракулой до встречи с Богиней на страшном суде. В общем, со временем выяснилось, что Маркус скорее вышел замуж, чем женился: бразды правления в их семье взяла на себя Октавия, увы, не отличавшаяся управленческими талантами.

Арабелла была поздним ребенком, что значит: обожаемым всей семьей. Особенно маменькой, для которой младшая дочь стала прямо-таки светом в окошке. Порой ее опека превышала все разумные пределы. Так, в 1726 году Октавия Дракула, в очередной раз поссорившись с мужем, на свою беду забрала трехлетнюю дочь в личную опочивальню, где стоял алхимический стол, набитый и заставленный книгами, реагентами и ядами (благо, последние хранились под замком в выдвижном ящике). Где-то среди этого барахла завалялась склянка-другая ее зелий для личного пользования. Где именно — Октавия не помнила. Как оказалось, хранились они в доступном для детей месте. «Доступное для детей» в данном случае означает любую вещь, не прибитую гвоздями к полу: у детей любых рас есть одна черта, объединяющая их всех, и черта эта — непреодолимое желание таскать в рот всякую гадость, которой не посчастливилось оказаться у них на пути. В нашем случае это был эликсир, когда-то необратимо изменивший цвет волос Октавии.        

На Арабеллу он тоже подействовал — еще как! Светлые локоны девочки обрели смоляной окрас. Глаза ее, фиалковые, как у отца, потемнели до оттенка безлунной ночи. И сколь бы ни пытались потом всей семьей устранить это безобразие, помочь Арабелле можно было лишь временно — покрасив ее эликсиром «Лорея». Взрослея, девушка сильно переживала по этому поводу, но, перепробовав все доступные и недоступные средства, наконец смирились с непоправимым и перестала ходить по знахаркам и врачам. Арабелла до сих пор помнит, как герцогиня Фертилити (в доме к бабушке Арабеллы обращаются только на «Вы» и по титулу) в тот достопамятный день отчитывала ее бледную мать за глупость и безалаберность.

Вообще, отношения между женщинами в семье последнюю сотню лет были довольно натянутыми. Вероятно, Октавия и Астрид сыграли в этом не последнюю роль. Астрид достался характер матери. Непокорная и громкая в юности, она, даже растеряв со временем юношескую спесь, не приобщилась к прекрасному, не прибилась к родным берегам: всячески игнорировала этикет, тонкие игры при дворе и многое другое — ей, однако, по неведомой причине многое сходило с рук. Арабелла, будучи свидетельницей этого с самого детства, училась на ошибках сестры. Впрочем, училась на ошибках не только она одна. Когда девочка появилась на свет, семья приняла решение: хватит дракулитам воспитывать сумасбродных девиц (на ближайшие два тысячелетия так уж точно) — Арабелла должна взять на себя традиционную женскую роль и стать истинной леди и хранительницей домашнего очага. Реабилитировать репутацию семьи в обществе, так сказать. Большего от нее и не требовалось — только вырасти безмолвным украшением для гостиной или милой хозяйкой литературного салона.   

В возрасте пяти лет юную вампирессу отправили в частную школу для девочек в пригороде Дракенфурта. Основанная строгой и требовательной Клементиной Аскар, эта школа стала первым шагом на пути к становлению личности Арабеллы. Девочка впервые попала в общество — причем в общество равных себе по статусу! — и тут же расцвела под всеобщим вниманием. Но вместе с повышенным вниманием получила и более высокие требования к себе, ибо дракулитка не имеет права не успевать по учебе; аттестат с плохими оценками — это не досадный факт биографии, а самый настоящий позор.
   
Арабелла училась. Училась держать себя. Училась подавать себя. Понемногу узнавала, как правильно подбирать украшения: узнавала о значении камней, какие фасоны считаются элегантными, а цвета — «кричащими»; узнавала и о том, когда уместно привлечь к себе внимание, а когда ее образ украсит скромность. Училась целый день ходить в корсетах, правильно танцевать и сидеть. А потом училась всему тому же заново в платьях, чей вес мог доходить до тридцати килограмм; юбка у таких платьев была широкая, сшитая во много слоев, и даже просто элегантно сесть в ней — уже великое достижение. Позднее к этим испытаниям добавились еще и туфли... занятия в летнюю пору можно было приравнивать к пыткам. Впрочем, обучали здесь не только изысканному мазохизму. Каждая юная леди должна была в совершенстве владеть хотя бы несколькими норданскими акцентами; кроме того, девушки должны уметь музицировать, знать историю и, безусловно, иметь безупречные манеры. Самым распространенным наказанием здесь считалось прилюдное поругание, которого Арабелла избегала всеми силами.       

И ей, и другим девочкам тяжело давалась учеба, требующая постоянного физического и умственного напряжения. Поэтому иногда Арабелла хитрила, как в детстве с отцом: задерживалась после занятий, с упоением интересуясь предметом, к которому не имела никакой тяги, задавала вопросы, которые вовсе ее не интересовали, просила о дополнительных заданиях, чтобы подогреть приязненное отношение преподавательниц к себе и — что важнее всего — это отношение укрепить. Она улыбалась, не позволяла себе жаловаться, даже если было невыносимо трудно. Иногда на аттестации приходила растрепанная, с красными якобы от недосыпа глазами, дрожащая, как осенний лист, — чтобы показать, как она уважает предмет и как усердно к нему готовилась. Вызвать жалость к себе тоже надо уметь. Срабатывало это с переменным успехом: большинство преподавателей поддавались ее уловкам, а если не поддавались, девушка применяла другую тактику: зазубривала учебник от корки до корки и приходила на аттестацию одетой с иголочки, с ровной осанкой и гладко причесанными волосами. Благодаря описанным ухищрениям ее средний балл при равноценных усилиях был выше, чем у сверстниц. В упрек ей поставить это, однако, никто не решался — дракулитка, как-никак.       

Арабелле нравилось внимание. Нравилось чувствовать, что она на что-то влияет в обществе, и поэтому поездки в Трауменхальт, где она ровным счетом ничего собою не представляла, совершенно ее не радовали. Но прошло время, и Арабелла спустя пятнадцать лет обучения вернулась в родное гнездо уже оперившимся птенцом. Из маленького ребенка она превратилась в леди, настоящую госпожу, умеющую прервать разговор одним властным жестом и знающую, как поклониться и улыбнуться тому, кто старше нее.

— Я — Арабелла Дракула, — однажды заявила она сестре, выразив негодование выбором ее туалета к важному балу: он включал в себя цилиндр, что было абсолютно недопустимо. В ответ она получила обвинение в гордыне. — Я буду умолять, если на кону будет стоять честь семьи. Я прикажу снести голову, если повод тот же. Как и ты, я член правящего клана. И наша святая обязанность — блюсти честь рода. Помни, Астрид: я не прощу тех, кто обольет грязью честь нашей семьи и графа. Даже если это будешь ты.

Отношения сестер с годами ухудшились. Особенно они обострились, когда Арабелле в подарок к окончанию школы пожаловали ежемесячное довольствие, которым в свое время и не подумали одаривать Астрид.

Шли годы... Молодая дракулитка мало-помалу приобщилась к жизни светского Дракенфурта, которые поначалу посещала с бабушкой. Герцогиня Фертилити на этот счет говорила: светской жизнью нужно жить, а не играть в нее. Этот совет тогда еще юная Арабелла прекрасно запомнила — она пронесет его личным девизом через всю свою жизнь. С течением времени девушка стала получать и персональные приглашения. Поэтому на семейном совете решили дать ей второе образование, отправив учиться в Филтонский университет изящных искусств и моды. Учеба пришлась Арабелле по душе: она с интересом узнавала, как менялся костюм от эпохи к эпохе, углубляла знания этикета, разучивала новые танцы; добросовестно избавлялась от дракенфуртского акцента, чтобы свободно говорить с гостями на любом вечере, и, конечно же, неустанно следила за новостями и сплетнями, стараясь не пропустить ни единого важного слуха, ибо, как говорят журналисты, сплетни от новостей отличает лишь недоказанность.   

Круговерть беззаботной юности прервал сквайр, появившийся в дождливое майское утро 1779 года у ворот Трауменахальта. В руках у него чернел военный мундир с вышитой эмблемой щита, рукой, облаченной в латы, и секирами по обе стороны от нее. Герб Груффидов. Лицо гонца омрачало уважительно-траурное выражение. Маркус Груффид, вампир бесконечно широкой души, главнокомандующий 7-го батальона пешей армии, пал в неравном бою во время гульих погромов в Бругге. От него не осталось даже тела — пришлось хоронить мундир. Он умер в бою, с достоинством истинного героя.   

Он был единственным существом во всем мире, к которому Арабелла испытывала слепую, безоговорочную любовь. Он приезжал на ее дни рождения, взяв на пару дней отпуск от службы, он писал ей письма в школу каждый семестр, отваживал от нее сомнительных кавалеров. Он принимал ее любой: той, которой она была, и той, которой стала.

Ей часто вспоминается зимний вечер, когда они с отцом сидели у камина: он в очередной раз перечитывал любимую книгу, небрежно проводя теплой и сильной рукой по ее волосам, а она лежала у него на груди, разморенная жаром огня, полусонная и счастливая как никогда.

— Иногда мы — это все, что у нас есть, милая Мышка, — говорил ей отец. — Иногда нас достаточно. Тебя всегда достаточно.

Маркус Груффид был хорошим, но несчастным вампиром. Жаль, что Богиня отвела им так мало времени, проведенного вместе.

Когда в семье относили траур, прежняя жизнь вернулась на круги своя. Однако роскошные балы и дорогие подарки от кавалеров больше не кружили голову Арабелле. Отныне ее ум занимал другой вопрос: что я могу от этого получить? И с правильно поставленным вопросом она получала правильные ответы. Арабелла копила деньги, копила связи, без зазрения совести пользовалась фамилией, открывающей двери во все дома Дракенфурта. Она не становилась объектом злых сплетен, не была замечена в романтических связях, а скандалы, в которые ее пытались вовлечь, быстро сходили на нет — муштра, пройденная в школе Клементины Аскар, научила Арабеллу владеть ситуацией и не поддаваться на провокации, какими бы обидными они ни были.   

Впрочем, не взирая на успех вампирессы в свете, особых надежд на нее не возлагали. Она не рассматривалась как наследница престола, как ученый, который пойдет по стопам своей эксцентричной матери. Единственное будущее, которое ее ожидало, — составить кому-то удачную партию в браке.

Но Арабелла всегда жаждала власти. Жаждала оставаться в центре внимания. Быть этим самым центром внимания. Она шла на многое, чтобы достичь высокого положения в обществе, и вот наконец в 1828 году у этой несчастной птички с надломленным крылышком появился шанс вырваться из золотой клетки в самый настоящий оазис.   

В результате кровопролитной Войны Драконов Его Высочайшее Величество, Король Авраам Фердинанд I фон Рей был провозглашен главой Хастиаса и коронован. Спустя почти два года после этого события поползли слухи о том, что молодой король подыскивает себе супругу, а затем представителям всех именитых кланов с дочерьми на выданье разослали приглашения на смотрины.       

Одно из таких приглашений прибыло и в дом Дракулы. Астрид, как ни крути, не годилась на роль жены: ершистая, резкая, как мужчина, она, ко всему прочему, — майор ведомства Осин и связана служебными обязанностями и воинской присягой отечеству, которую не имеет права преступить.

Младшую дочь такие условия не связывали. Более того, заключение брака с Валеросо — удачный политический ход для дракулитов. Так решил Алукард, а решив, спросил у младшей племянницы, не желает ли она съездить в Хастиас. Впрочем, вопрос задавался лишь для проформы — решение было принято за нее.

Арабелла не стала устраивать сцен, хотя ее раздирали... мягко скажем, противоречивые чувства. Пусть она и была никем в родном доме, дом, как-никак, родной, а там — чужая земля, чужая семья, об укладе которой ничего не известно. Острее всего девушка ощущала обиду: ей казалось, что от нее просто-напросто избавляются за ненадобностью. А поскольку отца она давно потеряла, рядом не нашлось ни единой живой души, которая бы ее поддержала.

Однако при всем необъятном внутреннем возмущении внешне она вела себя как образцовая леди. Она поблагодарила дядю и отправилась составлять список вещей, необходимых для отбытия.
С возможным будущим супругом она встречалась лишь единожды — на роскошном балу, объявленном в Хастиасе в честь коронации. Достаточно ли этого, чтобы связать себя узами брака с посторонним, по факту, вампиром? Да, этого достаточно. В их кругах в большинстве случаев будущие супруги никогда не видели друг друга в глаза — так что Арабелле грех жаловаться. И все же, столь скорое и неожиданное отбытие из родного дома... Страшило. Но страхи о будущем, которого еще не случилось, она всегда считала глупыми и беспочвенными. Что бы ни уготовила ей судьба, Арабелла отыщет выход. Она будет жить хорошо. А станет ли Хастиас ее новым домом, покажет лишь время.

Об игроке

1. Откуда вы узнали о нас?
С сайта https://top.roleplay.ru/.

2. Как с вами связаться?

3. Согласны ли с нашими правилами?

Отредактировано Арабелла Дракула (29.05.2021 21:27)