Через пару дней.

— Тебе письмо... — едва переступив порог, гаркнул Розарио недовольный всем миром.
Селентия сидя в кресле, монотонно перетасовывала колоду карт и немигающим взглядом зеленых глаз уставилась в придвинутый к креслу столик. В комнату не смотря на плотно задернутое занавесками окно, пробивался яркий солнечный свет. Всю прошлую ночь и сегодняшнее утро Стриксы играли в карты, дабы развеять смертную скуку. Начиналось все безобидной игрой в дурака, в которой Сели повесила Розарио генеральские погоны, а закончилось покером на желания. Вампиру дико не везло. Последним своим желанием Силентия направила неудачливого братца в главпочтамт посылать Морготу сатурлинку. Отправил он ее или нет, экс-капитан узнать не могла. Впрочем, основной её целью было просто выпроводить Розарио куда-нибудь подальше и отдохнуть от его любимой забавы под названием «незаконное проникновение в мысли».
Вампир, состроив обиженную гримасу, занял второе кресло, стоявшее напротив сестры. Сели машинально начала сдавать карты, предвкушая очередную победу.
— Тебе письмо. — уже более сдержано повторил Розарио, держа в руке ненавистный конверт, — Из Орлея.
Стрикс посмотрела на брата как на душевно больного.
— Какое письмо? Какой к Морготу Орлей? Ты на солнышке часом не перегрелся?
Ничего не говоря вампир, нагло посмотрев в глаза Сели, вскрыл письмо:
— Дорогая моя Фредерика, пишу тебе в надежде, что ты не забыла своего старого дру... — прочитать больше он не успел. Написанное изящным почерком письмо стремительно вырвалось из рук Розарио, оставив в них на долгую память по кусочку бумаги.
Удачно поймав письмо, из рукава Силентии неудачно выпала пара королей, сопровождаемая пиковым тузом.
— Ты жульничала! — вскочив с кресла воскликнул обманутый вампир. Его возмущение было столь искренним, что Сели в изумлении непроизвольно изогнула бровь. Она ни как не ожидала увидеть такую реакцию от своего родного брата, да что там говорить, вообще от любого Стрикса.
— Нет, по правилам играла! Удивлен? — огрызнулась вампиресса, вытряхивая из второго рукава бубновую даму, — Розочка, мне напомнить сколько раз отец говорил тебе: «не умеешь играть за стол не садись»? Нет? Тогда сядь и посчитай сколько денег ты просадил игнорируя его слова.
Издав нечто похожее на «Пф» любимый братик Сели шумно плюхнулся обратно в кресло, а капитанша (пусть и бывшая) наконец уделила внимание письму, из-за которого Розарио теперь лет пятьдесят не будет играть с ней в карты.

Прочитав послание, Силентия скомкала бумагу. Посидев с минуту с задумчивой миной, расправила письмо и прочитала его еще дважды или трижды. Громко выругалась, соединив в одно предложение чью-то мать, Моргота, Розарио, покер и почтамт. Усидеть на одном месте она просто не могла, и, швырнув в брата вновь скомканным письмом, принялась расхаживать взад-вперед по комнате, изредка наступая на подол своего платья.
— Не подскажешь сколько раз матушка говорила: «никогда и ни при каких обстоятельствам связывайтесь с Ла Салями»? Нет? Тогда сядь и посчитай, сколько лет ты прожила в Орлее игнорируя её слова. — полностью копируя тон и построение недавно брошенной Силентией фразы, отозвался Розарио. Первый более-менее достойный ответ на издевки сестры, который та не смогла парировать.

* * *
Примерно через полторы недели.

Как бы Сели не убеждала себя в том что «ей все равно» и «она ни куда не поедет», с каждым новым днем самоубеждения не приносили ожидаемого результата, напротив, мысли о поездке в Орлей все чаще и чаще посещала ее темноволосую голову. Этот факт жутко злил и раздражал вампирессу.
В первую очередь ей хотелось одновременно, и придушить и пристрелить Милесанда, за столь наглый шантаж. Долгие годы она считала его своим другом и единственным нормальным вампиром семьи Ла Саль, у которого не было тех раздутых самомнением тараканов, что привольно ползали в головах остальных и всем своим видом показывали свою исключительность.
Во вторую, предложение посетить светское торжество льстило ей. Милесанд прекрасно знал характер и манеры будущей спутницы, и все же пригласил именно ее.
В третью очередь... впрочем, первых двух с головой хватало, чтобы Силентия откинув сомнения, принялась собирать вещи которые как ей казалось понадобиться в Орлее. К удивлению девушки Розарио взял на себя всё что было хоть как-то связано с дорогой, оставив сестричке сбор чемоданов.
Стрикс всеми силами пыталась понять, зачем её дорогому братику понадобилось передавать ее «лично в руки» Мэлу. Прокляв ментализ (уже в сотый раз), который по непонятной ей причине достался обоим братьям и обошел ее стороной, Силентия была вынуждена смириться с решением Розарио и умирать от скуки всю дорогу до Филтона. Как она и предполагала — Розочка наотрез отказывался играть с ней в карты.

  Имение Сен-Мишель-Лоран

Отредактировано Силентия Стрикс (07.01.2015 16:22)

Верховный суд, втихую именуемый «Палатой Грифонов» 

После суда все было тихо. Слишком тихо. Стриксы упорно делали вид что друг друга не знают и не видят, а Мэл, из тактических соображений, не начинал разговора ни с одним из них. В давящей тишине пролетели остаток вечера и часть ночи. Первым не выдержал Розарио — никому ничего не говоря, ушел из места своего обитания куда глаза глядят. Вероятнее всего в ближайший кабак. Дверь еще не успела возвестить оставшихся квартирантов об уходе хозяина своим хлопком, как Сели с силой пнула подвернувшееся ей под ногу кресло. Ла Саль был вынужден прослушать получасовой монолог об «истинном облике» Розарио и увернуться от последней, относительно целой, вазы в квартире сказав что Стрикс был прав. Раздосадованная, толи своим промахом, толи ответом Мэла, вампиресса оккупировала кровать и завалилась спать.
Силентии редко снились сны, точнее она их редко запоминала, но сегодня Моргот решил посмеяться над ней. Стоило зеленоглазой чуток задремать, как она проваливалась в самый свой кошмарный сон. Она знала его наизусть, и стоило тому едва начаться, как Сели вскакивала с кровати и начинала нарезать круги по комнате, мешая тем самым Милесанду мирно посапывать в кресле.
Наконец Стрикс уступила, и кошмар полностью поглотил её.
Она шла по хлюпающей грязной дороге. Позади себя Силентия слышала такие же звуки хлюпающих шагов.. Вампиресса возглавляла группу зачистки, отвечающую за предместья Дракенфурта. Капитан знала что им суждено погибнуть, она слишком часто видела этот сон и как бы не старалась изменить его, все приходило к своему логическому завершению. Вот и сейчас, как в тот день, Силентия в очередной раз ведет свою группу на бойню.
Все окутано легкой дымкой, ноябрьские краски и без того тусклые, казалось, совершенно выцвели. Такова специфика снов — обесцвечивать ненужное. Сели видит себя со стороны: высокую хрупкую вамперессу в форме клирика с длинными заплетенными в косы волосами, решительно сжимающую в руке револьвер. Её окружают подчиненные. У подавляющего большинства черты лиц смазаны и неясны, за исключением Альберта и Аланы Уотсов. Сели окликает голос, знакомый до рези в душе. Она не разбирает слов, но поворачивает голову на зов. Сердце начинает колотиться как обезумевшее. Словно из тумана выплывает светловолосый офицер-медик и с серьезным выражением лица что-то говорит. Сели по-прежнему не слышит его слов, но её поджатые губы на мгновение трогает искренняя улыбка. Ей и не нужно знать, что говорит медик, все его фразы она знает назубок, ведь это был её Эдди, ревенант, которому Силентия подарила свое сердце.
Стрикс всеми силами старается удержать этот момент как можно дольше, но над этим сном она не властна. Он ведет её дальше, в глубину тумана, где реальности пересекаются во времени.
Неожиданно пелена спадает. Сели видит крючковатые, давно сбросившие листву, деревья, что устремляются ввысь к небу кроваво-красного цвета от лучей заходящего за горизонт солнца. Под ногами по-прежнему хлюпает грязь. Вампиресса ощущает присутствие голода. Не своего — чужого. Он настолько силен, что воздух насквозь им пропитан. Стрикс всматривается в глубину леса. То там, то тут блеснут налитые кровью глаза, доноситься полуживотный рык. По телу пробегает холодок, заставляя сильнее сжимать оружие в руках. Идти вглубь леса сродни самоубийству — остается ждать, когда твари не выдержат и сами выйдут навстречу своей смерти.
Дабы не пришлось выжидать долго, Сели стягивает с левой руки перчатку и ранит её до крови небольшой зазубриной на рукояти револьвера. Движимые первобытными звериными инстинктами и подстегиваемые голодом из-под укрытия леса выскакивают первые гули. От их прежнего облика мало что осталось, терминальная стадия знает своё дело. Те, что некогда были частью общества стали монстрами несущими смерть всему живому. Воздух разрывают выстрелы и душераздирающий рев умирающих тварей.
Чистое вечернее небо заволакивают непроглядные тучи. На землю летят первые в году снежинки. Лес раздирает призывной полувой-полурык, и десятки голосов вторят ему в ответ... Свои ошибки всегда осознаешь слишком поздно...
Информатор Сели говорил о небольшой группе тварей. Он жестоко ошибся, а может и подставил капитана. Два десятка тварей против двух-корвет бригад — не самая честная расстановка сил, но кто говорит о честности, когда речь заходит о такой штуке как жизнь?
Это была настоящая мясорубка. Каждый из клириков выкладывался на все двести процентов своих возможных навыков и сил. Конечно же, не обошлось без жертв, но они были минимальными по сравнению третьей частью тварей, что уже лежали мертвыми. Главное оружие Силентии — телекинез, револьвер и полное сосредоточение. Вот она отбрасывает жаждущую крови тварь назад и простреливает ей голову разрывной пулей. Меняет местоположение и вновь повторяет прошлый успех. В какой момент все вышло из-под контроля не отважиться сказать никто в этом бренном мире.
Сквозь какофонию звуков до уха капитана долетает выстрел и вскрик Эдди. Она оборачивается и видит, что ревенант, как подкошенный, падает на землю. Со стороны раздается дикий вопль Аланы, которая вскидывая руку с револьвером, вышибает мозги другому клирику. Уже через секунду грудную клетку Уотс разрывает опьяненный запахом крови и смерти гуль.
Силентии кажется что проходит целая вечность. Она не верит увиденному... Не верит что её Эдди мертв. Разум, затуманенный непереносимой болью и ненавистью, не в состоянии рассуждать адекватно. Вампиресса просто стоит и отрешенно смотрит на окружающий её хаос. Она чувствует удар в спину. Не когти гуля — предательский клинок, чей удар был произведен неловко. Стрикс ощущает, как голове становиться легче, как из глубокой раны на спине сочится кровь, но не чувствует боль. Не сразу. Она приходит на мгновение позже и, объединяясь с ненавистью, ломает оставшиеся в разуме барьеры, сдерживающие силы вампирессы.

Когда пелена застилает глаза, уже неважно всё что окружает.
Любимые, враги или друзья — границы меркнут, границы исчезают.
А с неба снег кружится порошком, края снежинок острые как бритва...
И все вокруг становятся пятном, и всё вокруг сплошное боле битвы.
Свинец от пуль. Вой, крик и стоны... Костей хруст — выдох, тишина...
Усталость, холод, боль и карк вороны... И наконец-то спала пелена!
Ты видишь лишь тела, что без дыханья: своих, чужих... уж разобрать нельзя.
Но поздно милая, так поздно для раскаянья! Твой выход — смерть. Идти тебе в леса.
Быть может там тебя и растерзают, но выход есть иной всегда-всегда —
Уйти туда, где о тебе не знают. И примут как невинное дитя...

Стрикс не выдержала и широко распахнула зеленые глаза. Её всю колотило от вновь пережитого кошмара. Вокруг царил полумрак и тишина. Силентия присела на краешек кровати, закрыла лицо руками и тяжело выдохнула.
— Значит, ты все же виновна... — тихим голосом проговорил Милесанд. Он сидел практически напротив вампирессы, но Сели не сразу его разглядела. — Знаешь, я никогда раньше не подглядывал чужие сны, даже не думал что такое возможно... Почему ты не сказала правду?
В голосе Мэла Силентия слышала разочарование и обиду. Хотя по логике вещей она должна была испытывать эти чувства.
— Что бы меня пристрелили прямо в зале суда? — устало огрызнулась она, поднимая взор на вампира.
— Мне плевать на суд. Почему ты не сказала правды мне? Пусть не тогда, когда ты появилась на пороге нашего дома, и, совершенно не знала меня...
— А ты бы стал возиться с чокнутой клиричкой, уничтожившей половину своих же подчиненных?! — перебила его вампиресса, — Я не хотела, что бы все так случилось! Не хотела!
В воздухе повисла тишина. Сели слышала как Ла Саль прошел вглубь комнаты и стал греметь чемоданами.
— Мэл?
— Напиши мне, когда прошлое тебя, наконец, отпустит, и ты научишься видеть настоящее.
Входная дверь с тихим щелчком закрылась. Больше ни один звук не тревожил покой вампирессы, но уснуть она так и не смогла.

Отредактировано Силентия Стрикс (31.01.2013 02:24)