Начало игры
И вот. Один из коридоров в обители одного из самых известных алхимиков-ученых, Моргана Феста, в которой, как ни странно, живет далеко не он один, но и еще несколько... Существ, каждое из которых преданно своему создателю и... Наверно это можно назвать любовью.
Аттал, будучи новичком в этих местах, еще путался в направлениях, но уже немного освоился в сим странном месте, что так сильно напоминало огромную каменную коробку, с какими-то узкими коридорами внутри нее, что искренне изумляли гиппогрифа, как существо, которому просто положено любить простор. При этом, вокруг было еще больше таких мест — стоило только высунуть клюв и осмотреться, так далеко вокруг видно одно и то же! При этом, пернатому еще и летать при свете солнца... Нет, разрешали, но очень не советовали — вспоминая выражение лица создателя, его голос и тон, Тал понимал, что лучше все же воздержаться, и ограничится полетами в темноте, когда его, благодаря оперению, на фоне темного неба практически не видно. Охотится ему все-равно не приходилось, ведь хозяин кормил своего питомца; правда еда второму не совсем нравилось — мясо было сдобрено какими-то веществами, что имели странно знакомый, но неприятный вкус. Со временем, степень и количество добавок постепенно уменьшались, но пока еще были... Тал ел лишь потому, что так требовал алхимик.
Но сейчас он думал совсем не об этом. Гиппогриф сейчас был сильно взволнован — птицеконь явственно чувствовал, что что-то готовится, что-то происходит, или должно произойти и это не только результат каких-то внутренних ощущений или чувств. Пернатый видел и необычную активность хозяина, который к чему-то готовился. По началу, он не замечал этого, но затем, сначала, просто начал заглядывать к нему, потом, когда мог, и вовсе бегал за ним следом, стараясь при этом не слишком привлекать к себе внимание алхимика (ха, как же, не привлекает!) и таки желая таки узнать, что произойдет.
Со временем, Аттал смог понять, что оборотень куда-то собирается, но вот куда, пока, не мог определить — ведь хозяин и до этого уже не раз покидал дом. Но сейчас, было что-то иное, гиппогриф чувствовал душой, но осмыслить пока толком не мог. Это его одновременно и раздражало и, что уж поделать, привлекало, интересовало. Химера уже просто не мог спокойно сидеть на месте; бродя по обители и нарочно желая встретить хозяина, навязываясь... Уж создатель, он умный, добрый; он обязательно поймет, что за опасения и волнения гложат душу его создания, а там уж и объяснит и покажет, что нечего тут боятся...
Вот и сейчас, он цокал копытцами по каменному полу и выискивал глазами хозяина...

Отредактировано Аттал (29.03.2011 17:09)

Алеса сидела в ангаре и медленными, неловкими движениями перебирала какие-то неизвестные ей механические детали, сваленные в груду металлолома. Её маленькие ручки держали железяки, которые были довольно значительными по весу, с такой лёгкостью, будто это были песчинки. Выражение лица Алесы было отстраненным, как и всегда, с тех пор, как над ней провели эксперимент. Маска безликости, полного отсутствия эмоций стала её вечной спутницей, стала вторым её лицом. Только короткие отрывистые вздохи, которые она порой негромко издавала, могли сказать о том, что она скучала. Она скучала и чувствовала от этого боль. Не физическую, душевную. И эта боль всегда появлялась тогда, когда из поля зрения пропадал Хозяин. Она не знала его имени, точнее, не помнила, потому для неё он просто был Хозяин. Ей было плохо без него, хотя она и не могла осознать почему, больше не могла осознать. Когда-то ей это было довольно понятно, и даже в какой-то мере она считала эту щемящую боль естественной, но теперь любое рациональное объяснение чего-либо было вне досягаемости для неё, теперь ей владели только чувства и инстинкты.
Железяки падали одна за другой в кучу, брошенные крохотными пальчиками девушки, а затем они снова поднимали их, но только другие, а наполненные безграничной тоской глаза изучали их, рассматривали с каждой стороны. Когда-то Алеса была неглупой девушкой, когда-то она могла разобраться для чего нужны эти детали, когда-то она могла попытаться сделать из них что-то, когда-то... когда-то... но теперь никогда. Разум её забился в крохотную нору подсознания, где был загнан в угол и сокрыт, как в клетке. Она вроде бы и воспринимала этот мир, а вроде бы и нет. Порой разум взывал к ней, бросая какие-то ошмётки воспоминаний, где в основном присутствовала жгучая боль, будто её тело варили в кипящем масле, а сердце дробили на куски. Но бывало и что-то приятное, редко правда, но бывало. Она радовалась таким воспоминаниям, ведь тогда она чувствовала себя хорошо, легко, беззаботно. Но эти воспоминания стирались ещё быстрее, чем воспоминания о муках.
— Мммм... — зачастую пыталась сказать она какое-то слово на эту букву во время воспоминаний, но как только начинала говорить, сразу забывала его. Это слово казалось ей важным, словно ключ к разгадке некой тайны. Оно было магическим, волшебным, но она не понимала почему. Иногда, случалось, она коснётся какой-то вещи Хозяина, когда его нет, и тогда она вспоминала это слово, вспоминала так ярко и отчётливо, что была готова назвать его. Но как только пыталась, то свет в мыслях затухал и она вновь его забывала. Тогда ей становилось особенно плохо и больно, ведь ей казалось, что вспомни она это слово, с ней что-то случилось бы, что-то хорошее, потому разочарование быстро затапливало её израненную душу, принося новую, хлёсткую волну боли.
«Опасность! Опасность! Опасность!» — вопили инстинкты Алесы, спрятавшейся за грудой металла. Она осторожно выглянула из-за кучи железяк, как мерзкий и отвратительный скрежет раздался по всему ангару. От ужасного звука девушка с силой зажала руками уши и зажмурила глаза. Но шум стих и свежий воздух, ворвавшийся из-за разломанной двери, принёс запахи. Запахи опасности. «Защитить... спасти... убить чужаков!», — примерно так можно было перевести чувства, взыгравшие в девушке, с языка инстинктов. Печальные глаза запылали ненавистью. Девушка, на четвереньках, тихо отползла в тень, где её было плохо видно. В ангар вошёл Незнакомец, холёный и надменный, как и все из вампиров. А за ним какое-то существо, которое было особенно опасным. Алеса не знала почему, но чувствовала, что это существо опаснее красивого Незнакомца, но с ним связываться нельзя, надо убить Незнакомца, и тогда Опасность сама исчезнет.
Прошлая жизнь напоминала о себе, пусть не постоянными воспоминаниями, но чувствами, на которые наталкивали её прошлые знания и которые были весьма полезны. Незнакомец подошёл близко, очень близко для того, чтобы напасть. Ярость и желание охранять дом, дом Хозяина, резко нахлынули на девушку, и она, завопив, набросилась на него. Она была близка к цели, она почти вцепилась в горло Незнакомца, почти разорвала его, как последовала отвратительная боль, которая жгла лицо. Что-то ударило её. Что-то неизвестное. «Опасность... это Опасность». Да, это Опасность хлестанула с силой её хвостом, чуть не размозжив череп. Слёзы подкатили к глазам, но так и не выплеснулись наружу. Грохот, который последовал от упавшего стола и предметов на нём, заставил вздрогнуть девушку и частично прийти в себя, если такое выражение вообще можно применить к её общему состоянию. И тогда она почувствовала вкус крови, которая шла из разбитой губы и ссадин на щеке. Ей стало страшно, страшно за Хозяина, за себя. Животный страх заставил её свернуться калачиком, после чего она всхлипнула и тихо заскулила. Она не могла плакать, то ли от шока, то ли от боли, но чувства тоски и печали вырвались из неё, как голодные волки вырываются из леса. Звук рассечённого воздуха, который издавал мотыляющийся хвост Опасности, ещё больше пугал Алесу, заставляя всю вжаться в себя, словно она хотела стать меньше или вовсе исчезнуть. Так она пролежала какое-то время, быть может час, а может минуту. Алесу давно потеряла счёт времени, для неё оно было размытым, а точнее вовсе отсутствовало. Она приоткрыла глаза, не двигаясь осматривая ангар, и заметила, что Опасность отвлеклась. Она уже не махала хвостом, а смотрела куда-то, где по запаху находился Незнакомец. Словно расчётливый стратег, девушка расценила эту ситуацию удачным моментом и ринулась к Незнакомцу. Но слабость, впоследствии травмы, нанесённой гаргульей, дала о себе знать, и она упала. Зацепилась за какую-то вещь на полу и полетела бы вниз, если бы не повисла на руке Незнакомца. И тут её мысли вновь вспышкой пронзило воспоминание, где Хозяин что-то весело рассказывал Незнакомцу, а тот был добр с ним... и с ней... с Алесой. Оскалившееся выражение лица хищницы мгновенно исчезло с маленьких черт лица Алесы и тоска вновь нахлынула на неё, сразу же, как исчезло воспоминание. Она подняла глаза на Незнакомца, полные слёз и отчаяния, полные печали. Она смотрела на него не мигая, словно хотела увидеть что-то в его лице, в его взгляде, а затем она вновь попыталась произнести волшебное слово, которое было ей неподвластно:
— Мммм... Мммм... Мммм... — проговаривала она, ища в глазах Незнакомца подсказку. Что-то внутри неё говорило, что он может помочь ей вспомнить это слово, вспомнить хотя бы частичку прошлой себя.

— Морган... — тихо прошептала девушка, обмякнув в руках вампира. Что-то шевельнулось в её воспоминаниях, что-то размытое, непонятное, но странно дорогое и близкое. Глаза Алесы словно затуманила неведомая пелена, и она отпустила руку Незнакомца. Странное ощущение, которое она не могла объяснить ни себе, ни кому либо другому застало её врасплох. В её голове мелькали разные картинки, то по очереди, то все в кучу, цветные, чёрно-белые. От этого можно было бы сойти с ума, но не тогда, когда ты в принце уже ума лишён. Алеса, сев на пол, притянула к себе ноги и обхватила их руками, вжав голову в колени и слабо покачиваясь. Окружающий мир перестал окончательно существовать для неё, когда воспоминания с силой титана захватили остатки её разума. Моменты из прошлой, нормальной жизни стали возвращаться к девушке, правда, толку от того было не много. К глазам подступили слёзы, которые она была не в силах сдерживать, полностью зациклившись на образах, выдаваемых её мозгом. Каждое воспоминание отдавалось колкой болью в сердце и сознание выдавало девушке только одну фразу: «Больно, плохо, тяжело, нужно забыть». Но чем больше сознание старалось стереть образы, тем больше и быстрее они всплывали в голове Алесы. Из разбитой губы девушки сочилась кровь и тогда, когда она от ошеломления, вызванного обрывками воспоминаний, прикусила губу, тем самым вызвав более сильный поток багряной жидкости, она смогла остановить череду эпизодов прошлого. Солоноватый вкус напугал её, и она негромко вскрикнула, вскинув голову. Кровь продолжала сочиться, и девушка, прикоснувшись рукой к губе, отвела её, чтобы посмотреть на алый цвет, украсивший её крохотные пальчики. Медленно наклоняя голову то в одну сторону, то в другую, она не спеша вертела рукой, смотря, как свет меняет оттенки крови на руке. «Вампир», — выдало сознание Алесы, но что это она не понимала. Это слово больше не значило для неё ничего, но почему-то заставило посмотреть на Незнакомца. Вскинув на него перепуганные и покрасневшие от слёз глаза, она устремила на него прямой взгляд, прокручивая в голове какие-то фразы, которые выдавал ей обессиленный и уставший мозг.
— Вампир... Тео... вампир... Тео и Морган, — словно в бреду, тихо произнесла Алеса и снова посмотрела на кровь, — Вампир... Тео и Морган... Вампир Тео и Хозяин Морган.
Так, повторяя эту фразу и смотря на окровавленную руку, она поднялась с пола и медленно зашагала к той кучи железяк, где она ранее перебирала детали. Наклонившись, она взяла окровавленной рукой какую-то шестерёнку и снова начала изучать её, нашёптывая, как мантру, одну и ту же фразу. Тишина вновь вернулась в ангар, словно ничего и не произошло в нём с момента ухода Хозяина. Руки девушки немного подрагивали, но она так же не спеша, как и прежде, перебирала детали не обращая внимания ни на Незнакомца, ни на Опасность. Для неё сейчас было важным понять и осознать остатками разумного мозга, что же значит для неё эта фраза.

Аллея 

Поездка была просто незабываемой, хоть Морган уже и ездил на нем множество раз, но сегодня впервые у него за спиной был пассажир. Наверное, единственная девушка, которая для него что-то значила. Парень уже перестал отрицать очевидное и смирился с тем, что отныне он не один. Но вот кем же она для него была, по прежнему оставалось загадкой. Очередной эксперимент, но со своим собственным сердцем. Всегда было то, что неподвластно разуму, что можно только почувствовать и не описать словами. Но теперь у него появилась слабость, брешь в толстой броне отчуждения. Когда он был один, то мог бросить все и никто бы его не нашел, как бы не стараясь. Двое становятся все слабее, чем ближе они друг к другу.
Остановившись возле ворот своей обители, он заглушил мотор и поставил транспорт. Сняв очки, Морган отбросил ладонью рыжие волосы, что падали на глаза и посмотрел на девушку, пытаясь определить ее впечатления. Даже не обладая способностями эмпата, он прекрасно понимал как ее это взволновало. В первый раз он испытывал нечто подобное, ощущение полета на земле, казалось бы парадокс. Дав возможность Люсиде прийти в себя, парень снял массивный замок с дужек ворот и отодвинул в сторону одну из створок. Идеально сбалансированные петли позволяли даже ребенку их открыть, не прилагая особых усилий. Теперь Морган наконец таки увидел, откуда шел едва ощутимый запах мертвечины, который он почувствовал как только подъехал. Похоже, что кто-то пытался пробраться в мастерскую без его разрешения и попался на клыки стражу. Остатки двух тел валялись по всему полу помещения, их долго и с чувством рвали на части. Сама же Алеса с любопытством ковырялась в куче металлолома с абсолютно невозмутимым видом. Парень демонстративно пнул ногой одну из деталей, привлекая к себе ее внимание. Девушка повернулась на звук и узнав хозяина мгновенно бросилась к нему. Она ожидала похвалы за то, что не пустила никого в мастерскую и Морган похвалил ее, нежно погладив по голове. Алеса все сделала правильно, правда немного грязно, но грех было жаловаться на такого преданного стража.
— Я не смогу объяснить это, сам не знаю — произнес парень, указывая кивком головы на остатки тел.
— Единственное, что могу сказать, мои исследования достаточно ценные и некоторые люди хотят их заполучить. Эта девушка тоже оборотень, но сошедший с ума. Страж, охраняющий мои покои.
— Алеса, уберись за собой — обратился он к оборотню.
— Давай немного побудем снаружи, хорошо? — ситуация была достаточно неприятной, Морган надеялся на ужин в спокойной и достаточно уютной обстановке, а не объяснения того, что у него в мастерской делают два трупа. Впрочем это было не особо важно, особенно если учесть, что он собирался показать ей лабораторию, в которой находились результаты, намного менее гуманных действий.
— Почему-то всегда так, где бы мы не встретились. Обязательно рядом присутствует смерть — Морган расстегнул застежки, держащие маску на лице и привычным движением руки снял ее. Глаза тут же поменяли свой окрас на желтый, оборотень внутри почувствовал приблизившуюся свободу.

Парень с наслаждением втянул носом ночной воздух, он разбирал самые различные запахи, идущие со всех сторон. Впрочем сейчас его занимал всего лишь один из них, запах девушки, которая была рядом с ним. Он немного изменился, стал более соблазнительным, вроде. По крайней мере Морган не мог удержаться и облизал языком выступающие клыки. Этот достаточно плотоядный жест закончился улыбкой, которая могла бы вогнать в панику неподготовленного человека. Сейчас хотелось дать волю зверю и завыть на луну одиноким воем, разрывающим горло.
— Помню, отлично помню. Каждое мгновение, каждый жест, каждый запах, каждое слово. Не знал, что ты еще хранишь его — парень взял в свои ладони ее руку, сжимающую апач. Она была очень теплой и немного странное ощущение разливалось по телу, захотелось встряхнуться, как мокрый пес, но он сдержал этот порыв. Вместо этого Морган развернулся и повел ее внутрь. Уборка закончилась, как ни странно, но Алеса уже почти успела оттереть даже кровавые пятна на полу. Она выполняла поручение настолько сосредоточенной, что даже не обратила внимание на вошедших. Парень нащупал рукой металлическую цепь свисающую с перекрытия ворот и потянув за нее. Тяжелые ворота медленно закрылись двигаясь под давлением собственного веса. Они остались вдвоем в темноте, только немного лунного света пробивалось через узкие окна под самым потолком ангара, освящая дальнюю часть помещения. Морган, обладая глазами и чутьем зверя, отлично видел в темноте, а вот девушка едва ли могла разглядеть что-то, кроме его желтых глаз, немного светящихся в темноте, из-за отблесков далекого света. Сделав шаг к ней, он прижал Люсиду спиной к стене, так и не отпуская ее руки. Их взгляды встретились, вернее Морган специально так сделал, ища в них ответ или же давая его. Пользуясь разнице в росте, он поднял ее руки над головой и немного наклонившись, поцеловал, едва не царапая ее губы клыками. Отстранившись после поцелуя, он еще раз посмотрел Люсиде в глаза. Улыбнувшись, Морган потянул рукой за рычаг, который был вмонтирован в стену совсем рядом с головой девушки, как будто бы он только это и хотел сделать, но не удержался. Что-то внизу загудело, большой механизм пришел в действие. Под потолком одна за другой стали загораться лампы, параллельно расположенные в два ряда вдоль удерживающих балок. Электричество струилось по проводам, заставляя их излучать холодный свет. В помещении стразу стало очень светло, настолько что можно было читать совсем не напрягая глаза. Взгляду открылись всевозможный приспособления для проведения экспериментов и сборки механизмов, аккуратными кучами лежали различные детали странного назначения. В дальнем углу находилось что-то весьма массивное, накрытое тканью, только громадный орудийный ствол выступал из под маскировки.
— Добро пожаловать в мою обитель. Чувствуй себя как дома — проявил гостеприимство Морган.

Едва только попав обратно к себе домой, Морган почувствовал себя гораздо спокойнее. Не то, что бы он опасался того, что подопытные выйдут из под контроля и разнесут все в округе нескольких километров, да и проникновения тоже не стоило бояться, недавний пример того, что может в этом случае произойти, наглядно все показал. Просто будучи ученым, парень был ближе к своим трудам, а не обществу. Впрочем, принимая сейчас у себя столь прекрасную леди, он скорее ощущал неловкость за состояние своей мастерской. Убрано, конечно, все разложено по своим местам, но все же это рабочее помещение, а не дом. Было явно видно отсутствие женской руки в оформлении, правда природная страсть ученого к упорядоченности не давала развести бардак.
В дверь неожиданно постучали, прочем для кого как, лично Морган услышал, да и учуял приближение человека еще с того момента, как он свернул в проулок, ведущий к ангару. Не тратя времени на то, что бы вновь одеть маску, он надвинул шляпу почти на глаза и приоткрыл ворота. Снаружи стоял разносчик, который принес заказанный ужин. Отдав деньги, чуть больше, чем требовалось, он забрал тележку и пообещав вернуть ее позже, закрыл створки, не забыв водрузить шляпу на положенное ей место.
— Вот и наш ужин прибыл. Пойдем в мой кабинет, мне нужно о многом с тобой поговорить, заодно и голод утолим — еще немножко и живот уже бы начал выдавать Моргана. К счастью этого пока не случилось.
Взяв в руки один из подносов, парень позвал Алесу. Девушка с непонимающим видом приблизилась, ожидая новых слов. Она вроде как и понимала его, но и не понимала одновременно. Мысли перемешались в абсолютно хаотичном порядке, выстраиваясь в весьма странные цепочки. Отдав еду, он пошел к двери в дальнем конце помещения, катя тележку перед собой.
— Это новый вид оружия, мощность которого осталось только проверить — кивнул он в сторону махины скрытой тканью. Морган возлагал на нее большие надежды, постоянно дорабатывая конструкцию, стараясь добиться идеала.
Достав свою связку ключей, парень вставил один из них в замок и отворил бронированную дверь. Взглядам открылась достаточно просторная комната заваленная всевозможными бумагами: книги, чертежи, записи, рисунки. Свободное место виднелось только на письменном столе, который уже успела покрыть пыль, слишком давно никто не посещал это место, что бы протереть ее. В одном из углов стояла большая двухместная кровать, тоже заваленная материалами, казалось, что он и не спал на ней вовсе.
— Мой рабочий кабинет, где я провожу большую часть своих исследований. Впрочем, все это бесполезный мусор, важные сведения я храню в своей записной книжке — Морган подкинул в руке массивный том, который достаточно сложно было так записной книжкой.
— Правда все записи в нем зашифрованы, кроме меня их никто не сможет прочесть.
— Присаживайся — он отодвинул стул, протерев с него и пыль заодно. Взяв что-то из своей одежды, аккуратной стопкой лежащей на кровати, он очистил стол.
— Итак, чего ты хочешь? — неожиданно спросил Морган, опустившись на колено перед девушкой, так, что бы их лица были примерно на одном уровне.

Проявляя гостеприимство, он не делал это для какой-то особенно цели, всего лишь показывал свое хорошее отношение. Те, к кому он относился чуть хуже, обычно заканчивали глубоко в недрах лаборатории, повезет если экспериментальным образцом, а может быть и чьим-то обедом, в совсем редких случаях самого исследователя. Слова девушки были одними из ожидаемых, можно даже сказать, что Морган хотел их услышать, но он все равно немножко растерялся, правда не подав виду. Парень был не настолько юн, что бы не понять, хотя, неправильно — тоже один из вариантов. Взяв ее пальцами за подбородок и слегка приподняв, он заглянул Люсиде в глаза, подтверждая. Морган давно понял, что не равнодушен к этой девушке, встретившись тогда, в том заброшенном доме, он догадался, что это далеко не случайность. В судьбу он не верил, как и во все подобное, но некоторое мог вполне логически доказать, если задаться целью и продумать все в этом направлении. В этой комнате мало кто мог побывать, разве что Тео пару раз заглядывал и то только для того, что бы забрать некоторые труды, в помощь своим исследованиям. Даже Алеса и то сюда не заходила, она могла выглядывать из за двери, но не переступала порога. Морган создал здесь свою главную обитель, убежище, в которое можно всегда вернуться. Не убирая пальце с ее подбородка, он поцеловал девушку, чуть более страстно, чем в прошлый раз. Губы Люсиды были горячие, что и не удивительно, она была живой, теплой, дышала, но ее дыхание, касающееся кожи, было почти обжигающим. Немного отстранивший, он наклонился к шее девушки, непроизвольно приоткрыв рот, настолько, как будто бы собирался укусить, но поцеловал, едва прикоснувшись.
В целом он вполне осознавал свои действия, а собственно почему бы и нет, но осознание не давало ровным счетом ничего. Незачем было останавливаться, да и не хотелось.
— Твой навсегда, — прошипел Морган с бруггианским акцентом.
Теперь он все осознал для себя. Дикого зверя все же удалось приручить, не полностью, но все же. Дикое пламя в глазах не погасло, но для нее оно уже горело теплым светом.

Услышав голос девушки, он почему-то успокоился, может тембр, а может и совсем другая причина. Морган провел ладонью по ее щеке и грустно улыбнулся, как будто бы делал это в последний раз. Захотелось обратить в оборотня и умчаться в лес, что бы найти там кого-нибудь и растерзать на части, лишь бы больше не терзало его душу. Это все было неправильно, он обманывал ее с самого начала, а она безоговорочно ему верила. Раз уж решил рассказывать правду, то стоило бы начать с самой главной лжи. Морган отстранился от девушки и присел на краешек стола, на котором медленно остывал не тронутый ужин.
— Помнишь, я говорил, что хочу тебе кое что рассказать? Возможно ты никогда не захочешь это узнать, но все же послушай меня — парень сделал небольшую паузу, дав ей возможность подготовиться и отхлебнул вина из бутылки, которую принесли вместе с остальной едой.
— Тебе не показалось странным, что дирижабль, конструкция которого была проработана лично мной до мельчайших деталей, просто взял и неожиданно рухнул? Мои изобретения работают безотказно, с одной лишь маленькой оговоркой, если только я сам не захотел, что бы они сломались — в этот раз пауза была дольше, в воздухе повисла тишина. Морган сделал еще один глоток из бутылки.
— Это я заставил дирижабль рухнуть — он не отводил взгляда, смотрел на нее с некоторой ноткой грусти.
— С твоими та способностями, я думаю ты понимаешь, что мои слова чистая правда. Он не был полностью готов к реакции Люсиды, женское сердце непредсказуемо, но все же понимал насколько тяжелым было для нее осознание этого факта. Морган так и не оставил своей привычки ради любопытства идти на все, играть чужими жизнями и чувствами, главное достичь желаемой цели. Все же приобретя что-то новое, нужно было отказаться от старого и что бы двигаться дальше, стоило бы сначала избавиться от прошлого груза. Парень не чувствовал особой вины за разрушение ее мечты, возможно он просто до конца не осознавал то, чем все это для нее было. Морган стремился к идеалу во всех его проявлениях, дирижабль просто был не совершенен и подлежал уничтожению, ради создания чего-то большего.

Мир вокруг давно утратил былую материальность, но блаженству не суждено было продлиться дольше.
— Помнишь, я говорил, что хочу тебе кое-что рассказать?

Ногти до крови впились в ладони. Если бы Люсида стояла, то в ужасе отшатнулась бы. С мерзким скрежетом кресло скользнуло по полу, но уже в паре дюймов прижалось спинкой к стене.
Какие нелепые бессмысленные и до ужаса однообразные фразы срываются с языка в такие моменты разящего откровения? — «Это не правда... Я не верю... Ты верно шутишь...»
Глупо спрашивать, когда меньше всего на свете хочешь слышать ответ. Но, если это шутка, то, право же, самая жестокая.
Люсида не спрашивала, а просто ждала. Ждала мига, когда озорной блеск зеленых глаз озарит лицо Моргана, когда сменится счастливой, но слегка виноватой улыбкой...
Она ждала напрасно.

«Ты даешь мне надежду, но я боюсь надеяться. Природа надежд хрупка донельзя...» — последние строки последнего письма отца к матери. Чернильные узоры изящной вязи, чуть израненные солнцем, водой и временем, обрисовывали ясные болезненные картины отчаяния и предательства.
Предательство подтачивало ее все эти годы. Предательство растекалось ядовитой желчью двадцать долгих лет. И, наконец, исцеление. Отдохновение, легкость. То, чего она не знала прежде. То, что потеряла так быстро. Даже не успев насладиться сполна.

«Никому нет дела до меня и моей красавицы...»
Какие чудовищные ошибки могут крыть в себе светлые начала, какие ужасные злодеяния творятся под эгидой всеобщего блага.
Сколько ошибок нужно совершить, чтобы забыть о надежде искупления? Достаточно одной.

«Вы ошибаетесь, мистер Вудервуд. Оливия снова взлетит. Я обещаю».
Искренние цели, ложные надежды, трагичный апогей. Бойтесь своих желаний — какая мудрая мысль.

«..Разумеется, мазель Старк. Как настроение? Важный день сегодня»
Моменты ужаса, завуалированные волнительным предвкушением. Вершитель судеб, должно быть, до крайности извращен, ежели играет в такие игры.

Последний взгляд полный надежды... Тщетно. Чувство, пронзившее девушку, было отвратно.
Разочарование, боль, холодный ужас. Движимая волной непреодолимого гнева, Люсида вскочила с кресла и обогнула стол полукругом, очутившись за спиной Моргана.
Дрожащая обескровленная рука потянулась к поясу. Один взмах кисти, и кастет превратился в рукоять револьвера. Люсида не понимала, чего хочет больше, застрелить предателя или вышибить собственные мозги. Возможно, так и выглядит чистая ярость, но девушка была уверена, что глаза ее в тот миг застилала кровь.
Морган повернулся, но на лице не дрогнул ни мускул. Разве что взгляд омрачился.
— Нашей встрече была причина, — едва шевеля губами, наконец, произнесла Люсида — Морган, напомни мне ее.
Морган молчал, все и так было сказано. Что-то в девушке пошатнулось, надломилось, и силы покинул ее. Безвольно рухнув на колени, Люсида потупила взгляд в пол. Туда же устремилось и дуло револьвера. Грудь лихорадочно вздымалась от сухих удушающих рыданий. Миг, и соленый след рассек румянец. Еще мгновение, и пылающая жаром кожа похолодела как огарок свечи, затравленный ледяным порывом ветра. Но нет, она и не плакала вовсе, всего две капли: боли и смятения.

«Спасибо, детка. Уважила старика. Даже знай я в молодости об этой громадине, в жизнь не накопил бы денег на билет».
Потерянные друзья, загубленные души. Неискупимый грех.
«Простите...»

— Прости и ты... — подпитываемая новой вспышкой боли, Люсида зажмурилась, как от слепящего солнца, и, вытянув дрожащую руку, трижды пальнула в пустоту... пустоту, разделяющую ее и Моргана. Выстрелы эхом прокатились под сводами ангара, схоронив под собой слова незваной гостьи, незаметно возникшей за спиной девушки.

Отредактировано Люсида Старк (31.07.2011 23:59)

Грохот выстрелов стих, осыпаясь наземь осадком ужаса. Сожаления, как им свойственно, приходят слишком поздно. В страхе открыть глаза, Люс поднялась с пола, все еще сжимая револьвер, впервые отведавший крови в ее руках. Какая ирония, крови человека, на ком зиждилось само его наличие.
Бежать от содеянного было некуда. Мягкие золотистые ресницы распахнулись, открывая взору следы ее гнева. Пятна порфиры расползались по телу человека, дважды спасавшего ее собственную жизнь, пусть и от бед, которые сам же навлек на нее.
Вид крови никогда не пугал ее прежде. Но сейчас... Морган... Это агония.
Резким рывком парень схватил ее кисть и приставил дуло к собственному лицу.
«Чего ты хочешь, Морган? Смерти? Мести?» — с горечью подумала Люсида, но произнести это у нее не хватило духу. Хватит и одной правды за раз. Возможно человек и впрямь искал смерти. Это был единственный способ остановить то, что рвалось наружу. Рвалось буквально, раздирая кожу, истекая кровью, ломая кости, перекручивая мышцы. Наиболее восхитительное и кошмарное зрелище в ее жизни. И оно имело все шансы стать последним.
В ужасе отшатнувшись на пару шагов, Люсида не пыталась бежать. Какой в том теперь был смысл? Самый близкий человек превращался в монстра на ее глазах, а позади ожидало что-то не менее чудовищное и опасное. Что-то, на что девушка так и не рискнула взглянуть, но почувствовала еще за дверью. Она догадывалась о неладном, происходящим где-то в недрах лаборатории, но не задавала вопросов раньше времени. Возможно, их следовало задать.
Говорят, перед лицом смерти пробуждается сила, невиданная доселе. Все точно замедляется, давая возможность собраться с мыслями, найти путь к отступлению, бежать, в конце-концов.
«Где же ты?» — мысленно взмолилась девушка, не зная в точности, кого она молит.
Сердце сжалось в комок, ноги словно вросли в пол. Столько боли, столько ярости она никогда не испытывала. Два зверя, запертые в одной клетке, одна жертва без единого шанса. Но было что-то еще. Причина, не лежащая на поверхности. Причина, заставляющая оставить попытки спасения.
«Не отходи от меня и не волнуйся».
«Конечно, ни на шаг».
Ни на шаг... собственный голос эхом отдавался в голове Люсиды, унося прочь все страхи. Не волноваться. Не отходить. Морган рядом.
Но его не было. Человек, которого она знала, полностью растворился в звериной люти. Стон превратился в тихий вой. Волк был ранен. Волк был зол.
Жизнь — забавная штука. Иногда кажется, что она всегда у тебя под контролем, а порой приходит осознание, что во всем есть своя закономерность. Люс не пыталась предугадать, что ждет ее с Морганом в будущем, но каждую ночь ей снился один и тот же кошмар:
Морган гонит ее безо всяких причин. Он не говорит, а только жестом показывает ей убираться. Лицо его скрыто шляпой, и Люсида видит только старые сморщенные руки с узловатыми пальцами, захлопывающие перед ней дверь.
Просыпаясь в холодном поту, девушка молила Розу, чтобы это были просто страхи, а не проявившийся дар предвидения, унаследованный от матери. И Роза вняла ее мольбам. Люсида не увидит, как стареют любимые.
Чудовищной силы удар в живот почти лишил девушку сознания. Тело горело, словно его пронзило раскаленным железом. Волк отшвырнул ее на пару метров. Кровь бешено стучала в висках, превратившись в жидкий огонь. Благо, Люсиду отбросило на кровать, полученное ранение не увенчается еще и сломанным хребтом. Дыхание сковано невидимой хваткой. Собрав остатки сил, девушка опустила руку на живот. Изорванное платье было пропитано кровью, сочившейся из ужасающих открытых ран.
«Излюдин» — промелькнула в голове последняя ясная мысль.
Слабо перебирая пальцами, девушка пыталась ухватиться за округлое основание бутылочки с эликсиром, но сил поднести его к губам уже не было. Заветный источник спасения был упущен, выскользнув из охладевающей руки.
То, что происходило после, превратилось в сплошной неясный кошмарный бред. Глаза заволокло сизой пеленой, милосердно скрывающей сцену столкновения двух монстров.
Боль была невыносимой. Страх смерти безоговорочно отступает перед желанием прекратить это мучение. Но шум в помещении становился все тише и мягче, словно кто-то бережно прикрывал уши Люсиды ладонями. Глаза почти перестали улавливать четкие очертания, но они упорно пытались ухватить последний раз Его силуэт.
И, наконец, боль отступила... Казалось, что раны затягиваются, но это было не так. Тело, теряя чувствительность, постепенно остывало, погружая девушку в чьи-то незримые цепкие объятья...
Так Морган обнимал ее далекой ноябрьской ночью. Ее защитник, ее ангел-хранитель.
«Я буду мучиться, если с вами что-то случится из-за меня, но я не позволю подобному произойти».

Душа:   на Тот Свет    (скачок в несколько недель)    Табор манушей
Тело:   (после воскрешения, скачок в несколько недель)    Психиатрическая лечебница

Отредактировано Люсида Старк (31.07.2011 05:04)

Чувство равновесия подводило его и возможно только звериная воля не давала отрубиться. Да и злость питала сознание, на весь мир и на себя. Хотя сейчас ему было все равно, никаких внутренних переживаний только чистая ярость. Девушка сумела избежать его атаки, правда только благодаря его состоянию. Раны уже начали понемногу затягиваться, по крайней мере кровь больше не лилась, шерсть слиплась образовывая что-то вроде естественной повязки. Оборотень не отводил взгляда от своей жертвы и утробно рычал. Он никогда бы не позволил себе заскулить, как бы больно не было. Звук ее голоса был ему знаком, он не понимал о чем она, но где-то в глубине сознания мелькнул образ девушки, исчезнув так же быстро, как и появился. Теперь он понял, почему счел ее опасной, после того, как она превратилась в созданное им самим существо. Морган создавал ее для нападения, как свою правую руку, которая будет карать всех, на кого он укажет. А сейчас наступила пора проверить ее верность, будет ли она нападать или же только защищаться. Может с такими ранами оборотень и не смог бы победить в этой схватке, но забрал бы ее с собой, разжав челюсти только уже после своей смерти. Что-то в его поведении изменилось, то ли рычание стало тише, то ли шерсть больше не вставала дыбом на загривке. Луну затянуло тучами, ее свет больше не пробивался на землю и волк понемногу успокаивался. Вид обратного превращения у неподготовленного человека мог бы вызвать нервное расстройство. И вот уже вместо зверя на полу кабинета сидел Морган в своем человеческом обличье. Он еще не до конца осознавал происходящее, находясь в промежуточном состоянии. Гарпии парень не боялся, создавая настолько опасное существо он прежде всего подумал о том как будет его контролировать. Алхимическое превращение в ее случае было обратимым процессом, который он мог запустить в удобный для себя момент, правда находясь в разумном состоянии. В какой-то мере он гордился своим творением. В чем-то она даже соответствовала его идеалу. В обличье гарпии он считал ее прекрасной и совершенной, существом возвышеннее людей.
— Ты ведь хотела защитить меня? — Обратился он к девушке подходя к ней вплотную. Рукой он нежно провел по ее щеке, подтверждая, что она все делала правильно.
Морган подошел к девушке лежащей на кровати. Ее грудь больше не вздымалась от дыхания, окровавленная одежда была разорвана. Сейчас было не время для сожалений, он предполагал, что нечто подобное может случиться, но все же допустил это. Отодвинув все лишние мысли на задний план, он очистил рассудок заставляя разум работать в необходимом направлении. Взяв девушку на руки, он спустился в свою лабораторию, место своих научных изысканий. Операционный стол был как всегда идеально чист, никакой грязи и лишних инструментов. Положив ее на холодную железную столешницу, он обрезал ножницами остатки одежды вокруг раны. Подобного должно было бы хватить для того, что бы заразить ее ликантропией, при условии, что она осталась бы жива. Регенерация оборотней помогла бы ей восстановиться, причем гораздо быстрее. Но сердце девушки больше не билось.
Наверное именно сейчас, глядя на нее он и осознал весь ужас произошедшего. Той, которую он поклялся оберегать больше не было. Морган и не заметил того момента, когда она стала его смыслом, причиной из за которой он стремился к большему, создавая все более совершенные проекты. Сейчас хотелось просто опустить руки у умереть, здесь, рядом с ней. Раны от выстрелов болели, но не телесной болью, ее он еще мог терпеть, но они были его карой, тем, что он заслужил. Сжав зубы, он отбросил переживания. Не зря Морган был гениальным ученым, для него смерть еще не значила конец.