[Дракенфурт] Казенный квартал    (временной скачок в полтора года) 

— Плохая идея, очень плохая идея притащить меня чёрт-те куда, а потом еще и не взять на бал из-за отвратительного поведения. Браво, братишки, браво.
Афина, всем своим видом выражая недовольство, наконец, выбралась из гостиничного номера, где её заперли сообразительные, но неосмотрительные родственники в количестве двух штук. Быстренько натянув, что под руку попало, она буквально выскочила из ненавистной гостиницы. Вдохнув свежего воздуха, она, наконец, осмотрелась. Да. Равена была прекрасна в свете ночных огней. Маро шла по мостовой, пытаясь ухватить как можно больше цепким юным взглядом всего этого великолепия. Легкий ветерок то и дело играл с длинными каштановыми локонами, укладывая каждую минуту на свой вкус, бороться было бесполезно, да и у Афины был достаточно ненавязчивый вид, как для легкого беспорядка на голове.
Ныряя узкими улочками, она оказалась перед дворцом и, если довольно прилично обойти, что она собственно и сделала, можно было оказаться прямо перед парадным входом. От веселья её отделяли стены и два упрямых брата, но уже ничего не попишешь. Девушка забралась на уступок, их которого искусно «росла» мраморная статуя и, заглядывая в окна, охватила колени ладонями.
— Афина, ну чего ты... как щенок потерянный. Ну ничего, — отвечал ей «чертик» на левом плече, — ты им еще устроишь.
Конечно, было обидно, что на бал не попала. Но с другой стороны... ну что она там не видела. А хотелось чего-то такого, чтобы ух. Приключений, ну хотя бы как в недавнем романе. Сердечко девушки затрепетало, янтарные глаза с надеждой устремились к заветному замку. Всё это показалось ей фальшивой мишурой, царапни — и она слезет. А она хотела по-настоящему.

Так и не успев погрустить в гордом одиночестве, соседняя статуя не в счет, внимание Афина привлек очень интересный персонаж. Не то, чтобы девушка была консерватором до мозга костей, но среднестатистический Хастианин так не одевался. Вскинув брови, она минуты с полторы разглядывала парня, пока до неё не дошло. Она легонько хлопнула себя ладошкой по лбу, при этом довольно громко цыкнув:
— Вот бестолочь. Сегодня же ба-ал.
Теперь всё встало на свои места, и о том, что эта одежда парню может быть родной и привычной она дальше и рассуждать не стала, откинув этот вопрос по причине отсутствия актуальности. Еще немного подумать — это было ей всегда не в мочь.
Но тем временем и прохожий поспешил завести беседу, причем начиная с довольно интересной реплики. Маро сразу просекла, что он над ней подтрунивает. И прилично было бы обидеться. Но, делая скидку на характер девушки, и на то, что недавно она ради развлечения закосила под ночную бабочку, и до сих пор не может вспомнить, чем всё-таки это приключение закончилось. Короче, вариант подыграть был панически отвергнут. Но, был за ней такой грешок, пока она мило улыбалась милсдарю, в её голове табуном пронеслось стадо нелитературных выражений.
Хотя, вопрос был довольно странный. Ну как куда занесло? Даже я, с абсолютным топографическим кретинизмом догадалась, что это, как-никак, главная улица Равены. Хотя доказать, что он не страдает просто кретинизмом еще надо было. На этой мысли Афина чуть не захохотатала, представляя, что о ней самой можно подумать. Сидит на уступке, под статуей и уже минуты две не отвечает на вопрос, упорно сдерживая смех. Просто «ангельское создание».
— Нет-нет, — таки родила она ответ. — Если вы подумали, что я тут подрабатывать пришла, то знайте, я не такая. — Я жду... кхм... карету. Очень смешно, Афина. И когда ты начала перед мужским полом дар речи терять, м? — Это главная улица Равены. Так называется этот город, — на всякий случай уточнила она. — А вы потерялись? Наверно вы ушли с бала, — теперь её понесло на «поговорить». Да и вообще, предположение достойно топ сто капитана очевидность. Конечно, он ушел с бала, дура, он же в костюме. Перестань вести себя как малолетняя, и вообще.
Сумев-таки закрыть поток «умных» мыслей, она поправила длинные кудри и слезла с уступка колонны.

— Ммм... спасибо, это очень мило, — поблагодарила она и, аккуратно вложив ладошку в его, спустилась на землю. Поправив складки длинной юбки и отряхнув пыль, она вдруг подозрительно посмотрела на вампира.
— А что не так с моим нарядом? — вскинув брови, с вызовом спросила она. — Вы тоже странно одеты, кстати, — сдерживая смех, она поджала губки в самодовольной ухмылке. Да, однозначно, парень был не плох, и на первый взгляд казался ухоженным, пусть его одежда, как для вкуса Афины, была больше похожа на хаотично намотанные лоскуты ткани. Даже его выражение про тушку заставило её хохотнуть. Прикрыв пальцами губы, она отвернулась, как будто решила посмотреть, что происходит в другой стороне улицы. Но более ранние реплики вертелись в её голове, не давая-таки покоя.
— Чем вас, кстати, так заинтересовало, работаю ли я тут или нет? Ну, удивите меня, скажите, что предпочитаете работать при свете солнышка, на солнцепеке. Или вы не вампир, — она всмотрелась в его глаза, и убедилась в своем суждении, оказался-таки вампир, — да и вообще. Надоело мне тут с вами, — демонстративно зевнув, сказала Афина, развернулась и пошла в противоположную сторону, как ей казалось, уверенной походкой. Но ей только казалось. Она невольно начала семенить, чуть ли сдерживаясь, чтобы не побежать со всех ног, что она и сделала, собственно, секунд через десять. Схватив подол длинной юбки, она неслась со всех ног в сторону гостиницы, но людей на улицах не было, что наводило на девушку больший ужас.
— Маааа-амаааа... мамоочкаааа... Святая Роза! Он маньяк. Это точно. Аааа! Сувенир ему, вот паршивец, вечно лезут всякие оборванцы. И чем ты думала! Точно маньяк. Сувенир ему. А вдруг он глаза вырывает. Ааааа! Я люблю свои глаза... какие глаза? Надо бежать... быстрее-е.
Кудри то и дело закрывали её видимость, и она, чудным образом пытаясь еще и подол удержать, ловила разлетающиеся кучеряшки, при этом стараясь не отрывать локти от туловища, которыми она еще и удерживала от сползания корсет. Короче, мрак. Но этот «мрак» в своих попытках спастись казался таким милым, даже с растрепанными волосами.

Краем уха Афина, конечно же, слышала, что он побежал за ней. Только странно он бежал, сначала ей казалось, что уже догнал почти и сейчас схватит, а потом вдруг он словно просто устроил, по-видимому, пробежку в наблюдательных целях. — Ах, ты ж... хищник... инстинкты у него... преследования. Ну, только поймай, я тебе так легко не дамся, поколочу от души, — мысленно поднимала боевой дух девушка, и без того известная нелегким характером и нравом с явной «перчинкой». — Ну ничего, я тебе покажу еще, как родину любить, сам от меня спасаться еще будешь. Пижама у меня ночная. Да мой наряд дороже твоей головы, — накручивала себя Афина. Маньяк, конечно, маньяком, дело опасное, но по самому дорогому, по нарядам, то есть, за это любая мазель и треснуть может.
Где-то на этой мысли он её и поймал, причем даже поймал в каком-то своем стиле. Если раньше её при поимке перекидывали через плечо и нести как свернутый коврик, то этот хам поудобнее взялся за нижние округлости и понес, что-то приговаривая.
— Тебе конец, — наложила резолюцию девушка, стараясь придать голосу уверенность, и начала поколачивать ладонями парня. — Я тебе вообще... знаешь что... ухо откушу, понял? — вошла во вкус Афина и потянула его капюшон вниз. Немного посмотрев на ухо, она передумала откусывать ухо абсолютно незнакомому маньяку. Еще неизвестно, когда он купался и какая на его ушах инфекция может быть, — достаточно трезво, как для паникерши подумала она. — Нет. Я придумала лучше, — зловеще заявила она и натянула капюшон обратно, дотянула аж до подбородка и для стопроцентного результата закрыла глаза ладонями. — Светло ли тебе, девица, светло ли тебе красная, — сказочным голосочком заговорила она, ожидая капитуляции маньяка, в уме представляя, как в газете напишут, что она обезвредила особо опасного маньяка в то время, пока все на балу развлекались. Только зачем это ей...
Единственное, что явно вклинивалось в её рассуждения о маньяке, это то, что он как то не по маньяковски себя ведет. И, что самое возмутительное, что ей начинало нравиться ощущение его рук на достаточно интересном месте, да и когда капюшон был снят — уродом тоже он не оказался, даже очень наоборот. Но как приличная девушка она никак не могла признать этого и всячески отвергала данные мысли, не замечая, как уже давно примлела и утихла, забыв наносить легкие телесные повреждения своему похитителю.

  (пару минут спустя)    в этой же локации

Начало игры

Бессонная ночь. Одна из лучших его ночей. Нет, он не нашел той таинственной южной красавицы, за которой проделал столь долгий путь в Хастиас. К тому же Грассатор остался без оружия — любимый кинжал ручной работы продал, чтоб попасть на торговое судно, а револьвер потерял во время шастаний по порту. Известное дело, там одни проститутки да воры. Вот и умыкнули, пока Люций спал в ворохе каких-то канатов. А когда утром его оттуда погнали веслом, он не сразу обнаружил пропажу. «Ну да ладно» — решил оборотень. Он не был склонен горевать о потере каких-то безделушек. Люций даже после смерти собственных друзей в пьяной драке нисколько не огорчился. Что уж говорить об оружии. День вервольф провел в бесплодных попытках отыскать пропитание. Ни один из обитателей порта не пришелся ему по вкусу, кроме, разве что, мальчишки лет восьми, но тот оказался проворным и шустро юркнул в узкий переулок. Только к ночи Люций нашел способ поесть. Вечером он подкараулил и оглушил повара дорогого столичного ресторана. А потом, через открытую дверь, заскочил на кухню и принялся запихивать в рот сырое мясо, невзирая на крики и учиненный переполох. Забив ротовую полость до отказа, Грассатор напихал в карманы своей изорванной куртки креветок и был таков. Правда, подоспевшие охранники успели наподдать вервольфу, но и он не остался в долгу. Итак, с полными карманами креветок и торчащими изо рта кусками свежего мяса, оборотень устроился в пышно цветущем дворике богатого дома и, наконец, насытил свой желудок. Потом попытался разыскать отхожее место, но не найдя его, испражнился прямо под цветущим во дворике кустом. К сожалению, в этот момент на балконе появился хозяин дома и громко завопил, увидев внизу полуголого мужчину с окровавленным лицом. А то, что незнакомец делал под любимым кустом его супруги, привело хозяина в неописуемую ярость. Богач поднял на уши несколько соседних домов криком: «Помогите! Гадят!». К счастью для Люция, соседи не запомнили его хулиганистое лицо. Разве что, оголенную пятую точку Грассатора, когда он перепрыгивал через высокий забор. Оборотень, впрочем, не считал произошедшее чем-то из ряда вон выходящим. Обычный для него поступок в незнакомом месте. А где еще прикажете искать туалет? Ни табличек ни указателей. Столица называется. Люций заснул в канаве, а с рассветом его разбудил темноволосый мальчишка. Он кидал в незнакомого мужчину камнями. Грассатор хотел возмутиться, но когда увидел кислые мины и косые взгляды прохожих, хмыкнул и двинулся вверх по улице. Равена... Интересно было посмотреть, отчего все так хвалят этот город? Посему вервольф отправился прямиком на центральную улицу. Там неодобрительных взглядов горожан на себе он испытал еще больше. Эти недобрые взоры грозились прожечь ему дыру между лопаток. «А, побери их Моргот!» — разозлился Люций и стянул с себя старую и грязную куртку, оголив мускулистый торс. Из куртки посыпались креветки, а прохожие девушки одобрительно запищали. Простодушный оборотень таким образом надеялся оградить себя от насмешек, но, к великому негодованию Грассатора, теперь на него глядели пуще прежнего! Женщины ухмылялись, девушки хлопали ресницами и перешептывались, а мужчины делали вид, что не замечают наглеца. «Странное общество» — рассудил Люций Грассатор и продолжил путь, стараясь ни на кого не обращать внимания. Он лишь с интересом разглядывал белокаменные здания с барельефами, цветными окнами и прочими изысками. Вслушивался в незнакомый говор, вдыхал ароматы цветов. Дойдя до середины улицы, оборотень присел на скамью и принялся разглядывать прохожих, ковыряя в зубах подобранной с мостовой щепкой.

Отредактировано Люций Грассатор (21.07.2011 01:10)

— Милсдарь, с Вами все в порядке? — раздался женский голос над ухом зевающего оборотня. Он резко обернулся и уставился на возмутительницу звериного спокойствия. Беловолосая, с длинными темными ресницами и несомненно нежной кожей, довольно милая дамочка. Грассатор изогнул бровь, как бы вопрошая: «А что со мной?».
— Я бы советовала Вам надеть куртку, а то... Вид Ваш... Несколько непотребный.
— Нууу... куртка у меня была. — Люций с надеждой взглянул в конец улицы, где бросил лохмотья, называемые «курткой». — А что, здесь не разрешается ходить с голым торсом? Эй, кому-то здесь не нравится, что я полуголый? — с вызовом крикнул он прохожим. Те предусмотрительно поспешили покинуть опасное место. Кому хотелось затевать спор с грозным бродягой? Пусть стража разбирается.
— Видите? Даже если бы я пробежался по улице голышом, никто из них мне и слова не сказал бы. Трусливые существа. — Он демонстративно сплюнул под ноги какому-то аристократу, отчего тот отпрыгнул в сторону, угодив в двух милых дам, тихонько наблюдавших за сценкой.
— Ахаха, экий неуклюжий черт! — захохотал Грассатор. Вдоволь насмеявшись, он обратил взор на девушку подле себя.
— Что вы еще хотите? Денег на новую одежду у меня нет, — он показательно вывернул рваные карманы замызганных штанов. От слуха оборотня не ускользнули жалобы горожан где-то совсем недалеко. И верно, вскоре из-за угла внушительно здания из белого камня появилась пара стражей правопорядка. Люций усмехнулся, предвкушая драку. А потом обратился к все так же стоящей незнакомке:
— Может, вы присядете? Скоро здесь станет мягко говоря опасно. Я не позволю этим никчемностям, — он показал пальцем на стражников, — упрятать меня в клетку, что вы называете тюрьмой, местом отбывания наказания и местом исправления. Хах, какая глупость. Нет уж, я туда не собираюсь. Я еще не нашел себе Хозяина, не заработал достаточного количества денег. — Вервольф осклабился, приветствуя подошедших блюстителей закона и порядка. Те невольно поморщились от исходящих от Грассатора волн животной силы и лютой ненависти. Жестокий мясник готовился растерзать наглецов на месте, если они попытаются его арестовать. Грассаторы всегда решали свои проблемы именно таким способом. И никто еще не жаловался. Наверное потому, что все «проблемы» оказывались мертвы вскоре после возникновения.

Отредактировано Люций Грассатор (21.07.2011 01:24)

Грассатор зарычал. И этот рык до боли напоминал волчий. Усугублял дело хищный оскал полуголого мужчины. Первый страж попятился, испугавшись такого резкого проявления агрессии. Дров в распаляющийся пожар подбрасывали горожане, подбадривающие стражей на драку, а Грассатора на скорую гибель. Оборотень пропустил ехидные оклики мимо ушей и поднялся со скамьи. Грудь его вздымалась, выдавая участившееся дыхание. Кулаки были крепко сжаты, так, что костяшки пальцев побелели. В глазах играли огоньки. В этот момент второй страж порядка оттолкнул девушку, с которой минуту назад учтиво беседовал, и ринулся на оборотня с явным намерением арестовать последнего. Грассатор стрельнул взглядом на первого, отчего тот попятился и упал, споткнувшись о тротуар, и стремительно развернулся в сторону второго. Тот шел решительно и спокойно, хотя волнение выдавал его запах. Вервольф собирался было размозжить голову наглеца о стену ближнего дома, добавив алых красок на белые, словно мел, стены, но не сложилось. Беловолосая вдруг возмущенно завопила, показывая пальцем на Люция:
— Милсдарь! Я княжна Рошель Браун! А этот мужчина со мной.
Пыл стража тут же остыл, он развернулся к девушке, а она продолжила все тем же возмущенным голоском:
— У Вас есть какие-то вопросы?
— Да, это моя... Хозяйка, — сообразил вервольф.
Стражник почесал затылок, а потом на пару с коллегой стал наперебой извиняться перед княжной. Оставив мужчин в довольно глупом положении и не менее глупом виде, Грассатор схватил Рошель за руку и повел в неизвестном направлении. Вскоре они вышли на дорогу к Королевскому Дворцу, и тогда Люций заговорил.
— Зачем вы это сделали? Вы... вы... Я почуял в вас что-то роднящее нас в тот миг, когда вы закричали. Это... неужели? Вы тоже? Хмм... — Оборотень присел на землю и задумался. У него были свои, довольно туманные понятия о чести и долге. А уж служить собрату — это совсем другое дело, нежели какому-нибудь человечку или утонченному аристократу-вампиру. Тем более, он почему-то считал, что эта беловолосая красотка достойна его усилий. Чувствовал на уровне подсознания, не более того. Но все эти мысли и чувства все-таки возымели действие над кровожадным оборотнем. После минутной паузы Люций продолжил:
— Вы понимаете, что теперь я обязан вам? Вы помогли мне, а я послужу вам. Первое время — даже бесплатно, — он подскочил и чуть громче сказал: — С этого дня вы — моя хозяйка. Я буду вашим верным псом, пусть даже вашей подстилкой! «Главное, деньги!» — мысленно дополнил Грассатор.
— Если будет угодно госпоже, — вервольф неожиданно даже для себя склонился перед хрупкой девушкой.

Когда девушка заговорила об одежде, Люций скривил рожицу. Мысль о примерках всякого трепья его нисколько не радовала. Уж кто-то, а Грассатор не считал нужным так заботиться о внешнем виде. Да и к чему? Только глупцы судят о вампире по одежде, по мнению оборотня это и являлось нехитрой истиной. Жаль, что аристократическое общество не разделяло взглядов бродяги. Благородные вампиры привыкли, как говориться, «встречать по одежке» и по титулам. Титулы... Люций вспомнил о том, кем является он сам. Наследником клана Грассаторов, будущим ярлом полуострова Исхволль. Что ж, хоть этого у него не отнять. Хотя, если все-таки наследником провозгласят недавно появившегося второго ребенка, придется отвоевывать власть. Но до вступления его братца в подобающий правителю возраст, у Люция была масса времени, чтоб накопить силы и отобрать власть над кланом. Он — первый ребенок. Он истинный наследник. И этот вервольф убьет любого, кто встанет у него на пути. Пусть даже и собственных родителей. Они и так пожили достаточно, пора бы и сыну дать пожить. А братца он задушит голыми руками, если тот станет противиться воцарению старшего брата. Но для всего этого нужны деньги. Заплутав в собственных мыслях, оборотень не сразу расслышал вопрос девушки, а когда повернулся, то весь его боевой пыл иссяк. Странно, но вид белокурой Рошель успокаивал свирепого Грассатора, и он был готов подчиниться своей новой Хозяйке. Становился покладистым, словно котенок. Беднягу аж передернула от осознания сего факта. Люций чувствовал в Хозяйке зверя, чуял родню, пусть не по крови, но по волчьей сущности.
— Кстати, как твое имя? — осведомилась вдруг девушка.
— О, мое имя Люций. Люций Грассатор. Но для тебя, — оборотень фыркнул, — для вас я просто пес.
«А, к черту! Пусть одевает меня, ради сияющей монеты я все стерплю. Или уже не ради монеты?» — задумался оборотень. На его лице застыло довольно глупое выражение, на миг он нерешительно помялся, а потом снова поклонился. Сын Варга Грассатора, хоть и был наследником клана и титула, но понятий о гордости оказался практически лишен.

Отредактировано Люций Грассатор (21.07.2011 03:18)

Оборотень послушно нацепил своеобразный «плащ» и повертелся, пытаясь прикинуть свой вид. «Выгляжу, как идиот», — подумал Грассатор, доселе не заботившийся о внешнем виде. А что ему оставалось? Явиться в королевский дворец голым? Тут уж точно его упрячут в темницу. И если с первым десятком стражников он еще мог бы справиться, то следующие его таки достанут. Люций вдруг явственно увидел перед глазами приятную сердцу картину: растерзанные трупы в лужах крови на мраморном полу, визг женщин, ах, как все это прекрасно. Вервольф сладостно улыбнулся, заставив княжну недоумевать: это ему накидка понравилась, или он разглядывает прелести ее тела? К слову, он мечтательно пялился на грудь Хозяйки, блуждая по закоулкам сознания. Вервольф любил воображать, как устраивает кровавую вакханалию, а еще больше любил воплощать такие мечты в жизнь. И, несмотря на это, никогда не считал себя маньяком. Нет, он просто Грассатор. Этим все сказано. Тем более, в убиении Люций не видел ничего преступного, лишь наиболее эффективный по его мнению способ решения всех проблем. Если его хотят арестовать, он убьет стражей. Если он влюбился, но чувства не взаимны, он убьет любимую. Если у него заболит зуб, он просто так кого-нибудь убьет. Такой способ решения возникающих проблем постоянно добавлял оборотню все новые и новые неприятности. Чем больше он «решал» проблем, тем больше их возникало. Словно замкнутый круг. Но Грассатор не задумывался об этом, он жил насущным днем. Долговременные планы у него выходили очень редко, посему он просто жил, стараясь провести каждый миг в этом мире так, чтобы потом не было стыдно перед собой. А сейчас ему вдруг стало стыдно перед Хозяйкой. Он отер слюну, пробравшуюся на подбородок из открытого рта, и потупил взор под взглядом беловолосой. «Вот те на! Я уже стесняясь пялиться на баб! Да что ж такое!» — возмутился Люций и нагло уставился на девичью грудь. А когда Рошель чуть развернулась, оборотень не упустил возможности оценить и другие ее достоинства. «Хорошая хозяйка», — рассудил он.
Они побрели в сторону Дворца Королей, она впереди, он позади, не переставая глядеть на ее бедра и попу.
— Только прошу, не кидайся на прислугу и дворецких! — попросила Рошель.
— Это уже будет зависеть от них, но постараюсь, — честно пролаял Грассатор.
Прохожие проявляли все тот же нездоровый интерес к его персоне, а вервольф кривлял рожи особо глазастым.
— Хозяйка, а где мне жить-то придется? У тебя на коврике? Я непривередлив, могу и в сарае каком ночевать, — спросил Люций, нервозно теребя накидку. Он немного волновался. Появиться в высшем обществе, во дворце королевы, да еще и вести себя как подобает — дело, на которое решиться нелегко. Хотя, Грассатор слыл сообразительным малым, и пусть многих умных вещей не понимал, но как вести себя во дворце примерно представлял. Конечно, его представления разительно отличались от представлений аристократии.

Отредактировано Люций Грассатор (21.07.2011 14:02)

Из этой же локации    (пару минут спустя)   

— Нет, нет, — вдруг смущенно ответила девушка, очевидно, не ожидая, что её поведение будет расценено как поведение пьяной, — я не пьяная, что вы, — еще и на «вы» вдобавок назвала своего похитителя Афина. Это вообще было на неё не похоже. Налицо были все «симптомы» — этот псих каким-то немыслимым образом успел вызвать еще симпатию. Может, просто молодой организм оценил сильные руки незнакомца? Скорее всего, ведь других поводом для смягчения гнева на милость не было. Все эти обращения на «вы» и неловкие объяснения, она даже перестала пытаться вырваться и нанести легкие телесные и тяжкие психические травмы парню. Возможно, её дикая натура наконец-то наткнулась на кого-то, в ком было достаточно внутренней силы, чтобы не вестись на её обычные фокусы. Она хотела было еще добавить, что недавно умудрилась надраться так, что до сих пор не может вспомнить, с кем, куда и зачем она поехала и как оттуда выбралась. Интересное, наверно, было приключение, но она об этом, увы, не помнила. Но сказать об это не решилась, — еще подумает, что её так легко подчинить и заставить что-то делать, пусть даже таким способом. Ха. Еще посмотрим. Красавчик, еще не вечер. Отпустив в покое капюшон, она невзначай, словно пытаясь поудобнее устроиться на своем «средстве передвижения» поерзала, потираясь боком о торс вампира. Чертики в голове единогласно проголосовали, и девушка аккуратно охватила шею парня, чтобы удобнее было, наконец, заглянуть в глаза своему похитителю и, возможно, очаровать его глубиной янтарных глаз, губы изогнулись в полуулыбке.
— Не надо врача, ну правда. Это просто присказка, как в сказках, так говорят, ну... ты не знаешь? И я правда не пьяная, хотя тогда было бы хоть объяснимо, почему я позволяю себя нести непонятно кому не понятно куда. Да и вообще, покатались и хватит. Я наверно, пойду, хорошо?
Убрав руки с плеч парня, она вывернулась и, оказавшись на твердой земле, она еще раз посмотрела на «маньяка». Было как-то некрасиво уходить вот так, ничего не сказав.
— Меня, кстати, Афиной зовут, — как-то грустно сказала девушка, наверное, свято веря, что ее собеседник сейчас просто развернется и уйдет.

Немного удивляясь переменам в тоне вампира, она всё-таки обернулась, передумав уходить. Хотя, она знала, что так просто не уйдет сейчас и если бы он ей ничего не сказал, она бы всё равно что-то учудила, лишь бы еще немного побыть в его компании. Ну, хоть бы истерику о том, что парень не представился. Но он назвал своё имя, чем вызвал массу эмоций. Афина глупо хохотнула, едва прикасаясь кончиками пальцев к губам, толи это был неосознанный позыв скрыть ухмылку, толи жест задумчивости. Слишком всё-таки подозрительным он был. Хотя и она была еще тот фрукт. Известная скандалистка, так еще и назвали Афина, что среди более приемлемых для этой местности имен выделялось немало.
— Басака, — повторила она, едва перебирая губами сквозь улыбку. — Вы шутите, верно? Может, вид у меня и не совсем трезвый, хотя я трезва как стеклышко, — поспешила еще раз сказать Афина в свое оправдание, — но я же не дура, то есть не совсем дура, чтобы верить во всё, что говорят случайные прохожие. Хмм... Басака значит. Ладно. Хорошо. И откуда же вы? Еще скажите, что из далеких стран. Ха-ха, — продолжала она рассуждать, к тому моменту уже наполовину обойдя собеседника, — и если вы с востока, то почему сами? Обычно на балы, если вы конечно оттуда, приезжают высокопоставленные вампиры, с охраной и приближенными. А вы околачиваетесь в полном одиночестве под стенами замка в этом ночном халате. Еще скажите, что вы с королевой знакомы, — парировала свою речь Афина, но долго собеседник её молчанием не томил, — фраза о драгоценном камне и обо всем остальном её удивила, но всерьез она перестала его воспринимать, считая, что это просто местный шутник, пусть и чертовски обаятельный. Сама же Афина была настолько далека от внешней политики и новостей, что ей было абсолютно невдомек, насколько серьезным был тот бал, и с кем вообще она имела честь разговаривать, поэтому она и не утруждала себя манерами и предрассудками. Привыкшая к вниманию к своей персоне, она не раз специально действовала на нервы мужчинам, умудряясь выйти сухой из воды, и теперь она наивно верила, что сможет прекратить всё это как только ей заблагорассудится. И, тем не менее, она не могла отвести взгляд от карих глаз собеседника, лукавство, затаившееся в них, чем-то напоминало ей своё собственное. Утонув на мгновенье в глубине его взгляда, она невольно позволила прикоснуться к своей щеке, но показывать, что ей понравилось то восхищение, в которым он прикоснулся к ней, она не собиралась. Мол, раз уж запел песню про восток, — то будь по-твоему, — подумала Афина, явно намереваясь извести парня и оставить ни с чем, ну, или хотя бы заставить о-о-очень долго её добиваться, хотя где-то в глубине души она чувствовала, что Басака не из тех, кто будет долго плясать под её дудку, но женское любопытство требовало проверить нервишки спутника на прочность. Проведя кончиками пальцев по тыльной стороне его ладони, она довольно резко убрала его руку, сопровождая этот жест торжествующей улыбкой победительницы.
— Вам не стоит забываться, — слова прозвучали холодно, девушка явно намеревалась сделать из этой фразы холодный душ для парня, но немного не вышло. Сквозь напускное безразличие явно проступали нотки вызова к соперничеству — кто кого.

— Да ладно тебе, не обижайся, — поджав нижнюю губу, как-то смущенно сказала Афина, — у меня для этих мест имечко тоже весьма и весьма забавное. Не то, чтобы она заботилась о чувствах недавнего «маньяка», просто и последней сволочью она не была. Ладно, была, но не в таких случаях.
Но это лирическое отступление никак не повлияло на её намерения. Янтарные глаза, выгодно отражавшие лунный свет, искали что-то в черных, как ночь, глазах парня. Прекрасное и гармоничное сочетание — луна и ночь, если бы не одно «но» — дай таким как они волю — и поубивают друг друга... где-то в недрах простыней на холмах подушек. Язык девушки едва заметно скользнул по внутреннему краю верхней губки, от клыка до клыка, а ладонь парня в этот момент уже очерчивала знакомые ему изгибы тела. Не поддаться этому искушению — это целое искусство, которым овладеваешь... нет, хотя возможно и со временем, но для Афины это был экспресс-курс за её весьма короткую жизнь — как для болезни заболел раз три пять десять — а потом иммунитет. Очень удобно. И падать ему в объятья в тот же момент было как-то несерьезно, даже делая скидку на то, что уж за что, а за округлости он держаться умел, она была готова поклясться. Талант не пропьешь, или это просто техника отработанная за годы до состояния рефлекса, — ей было всё равно, как это у него получалось. Уголки губ поползли вверх, приоткрывая ровный ряд зубов и удлиненные ровные клыки. Басака оказался близко, очень близко. Он мог и не заметить её улыбки, ведь подайся она еще хоть на сантиметр вперед — и её губы прикоснулись бы к его нижней скуле. Но не было была точка назначения. Нет, как можно было смотреть еще на сто-то, когда драгоценная артерия учащенно пульсировала так близко. Она потянула носом его запах и облизнулась, словно пробуя на вкус. — Мускус... и пряности. Ты вкусно пахнешь, — кончик языка скользнул по трепещущей под кожей артерии, аккуратно очерчивая дорожку от ключицы и выше.
— А ты не думал, что в обществе меня можешь потерять голову во вполне прямом смысле? — прошептала девушка на ухо Басаке, словно вкладывая каждый звук в сознание вампира. Она словно испытывала стену его самообладания на прочность, выискивая хоть малейшую слабинку. А потом... потом в ход пошли бы клыки и когти, фигурально выражаясь, конечно же, Афина ведь не настолько глупа, чтобы не рассчитать на сколько Басака сильнее её. Но чтобы дрессировать этого дикого котенка ему немало придется вытерпеть. «Но почему алмаз, — вдруг подумала девушка, — я слишком живая и теплая, чтобы сравнивать меня с камнем».
— Хорошо держишься, бодрячком, — вдруг парировала Афина, аккуратно надавив указательным пальцем на грудную клетку так, словно там была кнопка, одновременно отодвигаясь от вампира. — Другие уже к этому моменту медленно сползали к моим ногам в самом-самом прямом смысле, — мило пожав оголившимся плечом как бы между делом сказала девушка и совершенно было непонятно, нравилось ей это или нет, и только немного тяжелое дыхание, сдерживаемое корсетом могло о чем-то сказать опытному глазу.

— Если бы ты плохо пах, я бы тебя искупала в ванной с клубами пушистой пены, — прошептала кошачьим тоном Афина, а потом добавила, — после того, как меня бы стошнило. Ненавижу запахи с пометкой «фу», — добавила она уже нейтральным тоном, пытаясь выпутаться из рук Басаки, явно подумав, что ему с их двадцатиминутным знакомством это итак слишком повезло.
Дальнейшие речи Басаки она как-то упустила из виду, пытаясь оценить опасность для теперь уже своей артерии. Желание её полапать со стороны вампира стало раздражать до того времени примлевшую девушку, она начала понемногу отступать, хотя это было трудно, по многим причинам. Последней каплей была фраза про отель и ноги.
— Какие ноги, какой отель? Ты чего, головой ударился? — от неожиданности она не придумала ничего умнее, как зарядить пощечину всему Хурбастану в лице Басаки, хотя о таком политическом конфузе она и не подозревала. Ей в тот момент было абсолютно по левому синему фонарику. Тоесть всё равно.
— Вот и приехали, обычный извращенец. Тряпка половая, к ногам он съезжать захотел. Я то думала, эх... — разочарование маской налипло на её личико.
— Послушай, мачо. Я уже отлично поняла, кто ты и не смей больше ни пальцем ко мне прикасаться, или я тебе на шее резьбовую конструкцию организую, чтобы голову откручивать удобно было, уяснил? — такой тон, конечно, на нежный цветок никак не тянул, хотя как для «алмаза» было очень даже ничего.