1) Имя и фамилия персонажа:
Джон Иреникус

— прозвище (если есть)
Корвус.

— статус в обществе
Юстициар.

2) Раса:
Вампир.

3) Пол:
Мужской.
Асексуален.

4) Клан:
Кайтиф. Точнее, потомок вымершего клана Камаштли.

5) Дата рождения, возраст:
9 декабря 1295 года. 530 лет.

6) Внешность:
Как выглядит Джон Иреникус? Странный вопрос.. даже тем, кто видит его каждый день, задай его — они почувствуют лёгкий дискомфорт. Как-то неуютно его описывать. Или говорить о нём? Просто кажется, что он за плечом сейчас стоит и слушает это.. нет, нет, я не параноик. Забудьте.. просто не по себе. Может, из окна сквозит? Я бы мог его закры.. Что?
Ах, да, конечно.. Джон.. худощавый высокий мужчина. Густые тёмные брови, неестественная морщинка из-за практически перманентной нахмуренности. Впалые щеки, глубоко посаженные глаза. Если присмотреться, попытаться заглянуть в них, то глаза его могут показаться вам очень выразительными... Глаза, в которых много лет кроется тоска и печаль, отражаются старые раны, зияют шрамы былых несчастий. Хотя, вернее, такими были его глаза не один десяток лет. Но, как известно, любая материя выцветает, теряя свои прежние краски и оттенки. То же самое произошло и с ними. Холод, равнодушие и жесткость взгляда вытеснили все заполняющие его очи эмоции. Быть может, лишь на самом дне их кольцом свернулась черная змея тоски, но её уже практически невозможно разглядеть.
Да и, признаться, крайне я сомневаюсь, что Вам так уж больно захочется разглядывать его глаза.
Если говорить искренне, Джон плохо выглядит, даже для своих пусть и далеко не юных лет; на его лице остаётся печать трагедий и жизни, которая хорошо его потрепала. Он худ, хотя и держит идеально прямую осанку, жесткие черты лица, острые скулы, тонкие узоры едва различимых морщинок в уголках впалых глаз, окруженных слабо потемневшей кожей. Что кажется странным для вампира, кожа его анорексично тонких пальцев на суставах покрыта множеством слабых морщинок. Но эти руки никогда не дрогнут. Сердце никогда не остановится на долю секунды. Ни единая нота сомнения не прозвучит в его разуме. Эти руки никогда не дрогнут. Никогда.
Иреникус не производит приятного впечатления и многих даже отталкивает своим видом. А если суеверным ещё и сказать, к какому клану принадлежит это «полумёртвое» создание, то ничего, кроме страха, опасения и резкого «шарах» в сторону не будет. Но Джон вовсе не превратился в аналог Бабая, которым уже можно пугать маленьких глупых дампирёнышей или тугоухих. О нет, он далеко не такой. В нём сохранилось какое-то.. благородство, гордость или что-то такое. Его осанка всегда идеально пряма, он высоко держит голову, шаги вымерены и тихи, никогда не допускает резких движений, спокоен. Не смотря ни на что, кажется, что когда-то он был великим человеком.. хотя это и обманчиво, но его вид чем-то привлекателен. Определённо привлекателен. И так же определённо то, что именно тёмной своей стороной. Которая, как кажется, является в нём единственной составляющей.
Ровный голос не отражает ни единой эмоции, хотя всегда звучит именно так, как выгодно самому Иреникусу. Уверенный, негромкий, он словно плавно льющийся жидкий азот, кажется, замораживает даже воздух.. да, глупая аллегория.
Одежда? Сейчас? Классика викторианской моды, кажется. Строгая. Сдержанная.
Как ни странно, не забывает следить за манерами — хотя это, признаться, уже из сферы машинального. Да и _его манеры_ - это именно _его манеры_ и пытаться канонизировать их, подгоняя под какие-либо общепризнанные шаблоны — дело бестолковое и неблагодарное. Взгляд его тёмно-карих глаз многогранен и заставляет задержать ваш взор на этом спокойном темноводном океане, захватывающем своей бездонностью и.. грустью. Кожа привлекает своей неестественной белизной. Густые, касающиеся плеч волосы, при искусственном освещении кажутся неестественно лоснящимися. Весь облик его изящный и легкий, словно перышко.
Когда-то он был незаметным мальчишкой, однако сейчас его аура буквально пропитана какой-то антипатией, что, впрочем, лишь делает образ Джона таинственно привлекательным... Однако далеко не для всех.. Но точно то, что равнодушным к нему остаться не сможет никто. Его можно или ненавидеть, проклинать и бояться, или же восхищаться, поддавшись той мистической харизме мягкости его прохладно бледного лица и бездонных глаз черного горьковатого шоколада, чья глубина завораживает и пугает одновременно, словно с головой утягивая в свою ледяную пучину. Но не заметить вы его не сможете.

7) Характер:
Изворотливый, хитрый, коварный и неописуемо жестокий, всю жизнь Иреникус стремится постичь нечто большее, чем имеет на данный момент. Отличается достигающей границ маниакальности тягой к знаниям и самосовершенствованию.
Мудр, внимателен и собран. Отличный психолог, тонко чувствующий натуры и настроения. Последователен и терпелив, когда это необходимо для достижения желаемого. Никогда не совершает опрометчивых, скорых и неосмысленных как поступков, так и решений.
Целеустремлённый. Находится в перманентной жажде поисков «игроков, достойных партии с ним». Азартен.
Великолепный дипломат и прекрасный тактик. Чрезвычайно скрытен. Фальшив. Многолик. Его аура буквально пропитана злом, жестокостью и извращенностью. Изобретателен, и не приведи Ситис вам прочувствовать эту изобретательность на собственной шкуре. Имеет четкие принципы и эстетические установки, только вот эти «понимания прекрасного», уверяю, вряд ли совпадут с Вашими. Эстет. Маньяк. Экспериментатор.
В резкий контраст вышеперечисленному — юстициар. Карающая Длань Справедливости и Закона.
Акцент на первом слове, полагаю.

Сильные черты характера: уверенность, терпение, внимательность, осмотрительность, решительность, расчетливость, предусмотрительность, аналитический склад ума, собранность, концентрация, спокойствие, жесткость, сила воли и стойкие принципы, «творческая» хватка по силе превосходящая бульдожью, «актёрство» и стойкое отсутствие общепринятых принципов. Почему последнее — сторона сильная? Да потому что сильнее уже просто некуда Хх
Слабые стороны: вы можете назвать это распутством, падкостью к власти и чрезмерным самолюбием. «Вы говорите Мания Величия?» — отмахнулся бы Джон, — «Забудьте, великие этим не страдают». Только и всего, ведь всё просто, верно? Вы либо будете целовать его ноги, либо идти лесом за колбасой.
Ему не нужен мир. Ему не нужна какая-то абсолютная власть. Зачем? Нет смысла порабощать, подчинять или же пытаться морально изменить.. гораздо проще слепить их заново.
Он презирает всех. Точнее, относится со снисходительно равнодушно-насмешливым презрением, — да, так полнее. И вовсе не потому, что они хуже его или он так считает. А может, и потому. Да и это не принципиально. Он — истинный одиночка. Навсегда.

8) Псионические способности:
Эмпатия и телепатия.

9) Биография:
Княжество Бругге. Данциг. Декабрь. Промозглость. Ни единая затерявшаяся в земных метелях снежинка не долетает до холодных крыш домов Данцига, исчезающих где-то высоко-высоко ночной синеве неба. На цветастом теле планеты Земля (?) в эту ночь произошло, наверное, немало событий, многие из которых, быть может, были важными или даже судьбоносными. Действительно, сколько всего могло случиться за эти короткие часы, что стоит ли придавать внимание такому незначительному и банальному как по сути, так и по природе своей факту, как рождение ребёнка. Что для страны это значит, значит ли что-то для планеты? Нет. Это лишь ещё один +1 к численности населения, один из миллиардов живущих и живших когда-либо. ... Маленькое и на удивление молчаливое создание, не приобретшее ещё толком «человеческий» облик было именовано Джон. Соглашусь, несвойственное имя для выходца из Княжества Бругге. И действительно, на этом имени для ребёнка настояла мать, имя которой было (да и есть, быть может) Анна Лихтенштейн. Возможно, она устала от пробирающих холодов и затерявшихся в своей мерзлоте обездвиженных полей, и пустошей Бругге, от серого неба и не менее холодных, чем сам ветер, лиц. Возможно, даруя ребёнку имя, она надеялась тем самым дать ему возможность покинуть эти места, стать чем-то большим.. или просто чем-то другим. Не материально, а лишь на уровне собственных надежд. А возможно, всего лишь дала мальчику чужестранное имя из.. да просто так. Это уже не суть важно, при том, что его отец, Рихард Иреникус, не шибко сопротивлялся. Никаких предубеждений что до имён он не имел, да и вообще был далёк ото всех возможных пересудов и предрассудков, так что спокойно отнёсся к имени «Джон», хотя и не совсем понимал, зачем даровать истинному бруггуанцу иностранное имя.
Но вернёмся к его, мальчика-то, появлению на свет... или ночь, не суть.
Маленький Джон, вот она, частичка незримого аппарата продвижения статистики.
Время шло, и мир не обратился в хаос, как ни странно... Ребёнок быстро рос и ещё быстрее осваивал окружающий мир, вмещающий в себя неисчислимое количество загадок и тайн.. — все мы когда-то видим его таким; — огромным, неизведанным и беспечным. Или беспечными являемся мы сами?..
Маленького Джона вынуждена была растить практически только лишь мать, «удивительная женщина, чья доброта души не знала границ», — именно так о ней говорит Джон в те редкие моменты, когда от разговора о семье уже невозможно улизнуть. О, нет, это вовсе не по причине его неуважения к последней, просто он слишком... замкнут, ежели вам угодно, чтобы «разделять» свою историю с кем-либо другим. Сейчас.
Но мы отступили... вернёмся же в те времена, когда крохотные ручки Джона с ярким любопытством перебирали все старинные статуэтки, до каких только можно было добраться по серванту. Мальчик рос в полноценной, казалось бы, семье, но если быть окончательно откровенными — растила его, как и было упомянуто ранее, только мать. Нет, вовсе не потому, что его отец был бессердечным эгоистом, который не обращал никакого внимания на семью, и не потому, что был каким-нибудь пьянчугой, прожигающим последние кроны и жизненные силы в ближайшей таверне. Да, впрочем, о каком «пьянчуганстве» вообще здесь может идти речь? Действительно смешно. Нет, все такие и даже более реалистичные гипотезы будут в корне неверны, — отец любил семью, очень любил. Особенно он гордился сыном, а сам Джон, в свою очередь, в ранние годы очень хотел, чтобы отец им именно _гордился_, чтобы был доволен. Чтобы считал достойным. По крайней мере, такие мысли были в детской голове. А столь малое время Рихард уделял сыну по одной простой причине — работа. Работа, о которой не знала толком ничего его собственная семья. В их глазах, как и в глазах общественности, Рихард был клириком, борцом за справедливость и правопорядок в державе. Постоянные выезды, командировки, дела, занимающие его в путь на много дней, всё это текло неиссякаемым потоком и практически лишало возможности проводить время с семьёй. Клирик, ну конечно.. логично ведь, не так ли? Работа, требующая от ответственного и преданного своего служителя всего его, со всеми талантами, навыками и временем целиком. Но это являлось лишь вершиной айсберга, именуемого в данном случае просто: «работа». Работа отца, если Вам угодно. Заглянуть хотя бы немного под воду можем лишь мы с Вами, вольные, так сказать, созерцатели, однако более в реалиях этого не делал практически никто, исключая, разумеется, коллег по работе. А сквозь холодную северную воду мы можем видеть следующее: орден юстициаров. Годы и годы. Стаж в этой работе значил несколько иное, чем мы привыкли понимать. Он не столько работал на своего обладателя, сколько повышал ставки. А на кону здесь, как ни крути, лежала жизнь. А профессионализм — не панацея и не эликсир вечной жизни, это всего лишь надбавки к возможному выигрышу в этой игре. Существенные, но никак не дающие перманентной защищенности. И далеко не идеальные.
Но хватит загадок, давайте внесём в повествование пару строк истории и, наконец, вернёмся к нашему Джону. Линия крови Иреникуса вели свои корни, благо, не в ближайший канализационный люк, а в относительно благородную историю ныне вымершего клана Камаштли. Хм.. пусть не слишком однозначную, но уж точно запоминающуюся. А неоднозначность этой истории состояла, большим счетом, из окружающих Клан рассказов, пересудов и сплетен. И отнюдь не благопристойного, скажем так, характера. Краткий экскурс даёт нам возможность узнать, что вампиры клана Камаштли имели зачастую ярко выраженные склонности к отдельным областям псионики, особенно телепатии и аналога эмпатии. Если послушать пересуды в залах других кланов, то Камаштли были экспериментаторами. Я мог бы назвать их своего рода учеными, только исключительно практиками. Хотя опять одни вуали.. вампиры судят о целом клане по нескольким шибко «засветившимся» представителям. Объективно в данном случае это или нет — решайте сами. Их считают сумасшедшими, и это точно зря, ибо в чем в чем, а в умственных способностях Святая их точно не обделяет. Можно сказать, они асоциальны, т.к. неоправданно жестоки, возможно, безумны. Ученые, хирурги, профессиональные убийцы, карающие длани правосудия. Они везде, где есть кровь, смерть, риск и поле для выражения их стремлений и страстей.
Быть может, если Вы пожелаете, я позднее постараюсь отыскать старый памфлет, содержащий несколько забавных «баек» о представителях Камаштли, но сейчас это не имеет принципиального значения. При том, Рихард — прямой Камаштли, был прекрасным отцом, заботливым, хоть и бывал с сыном так мало.. и хладнокровным расчетливым охотником на работе. Но опять не суть. Если так продолжать дальше, мы с Вами по уши погрязнем в истории, где не всегда можно отличить правду от вымысла.
Итак.. не взирая на то, что большую часть времени Джон проводил с матерью, можно было смело утверждать — отца он любил намного больше. Точнее нет, не совсем верно.. ему просто было очень интересно с ним. Мать, которая была довольно-таки путёвым алхимиком, тоже была определённо недурственным и талантливым вампиром, но колбы, растирки маслами и дистиллирование отваров мякоти харрады (будем считать это сноской на травологию) его мало чем привлекали. А вот рассказы отца в те редкие часы, когда тот находился дома, Джон всегда слушал с упованием. И о разнообразной нечисти, и о гулях, и о болезнях да отклонениях среди вампиров, и о помешательствах.. о том, какое оружие с какой тварью действеннее, о том, какая часть тела на какой удар чувствительнее, о слабых местах их, об их психологии, поведенческих вариациях.. о тактике, о просчете наперёд, о телепатии, наконец. По линии крови Рихард знал, что сын должен был получить в достатке задатки к телепатии и эмпатии и, по возможности, старался помогать сыну в их развитии. Каждый из тех редких вечеров, когда они с отцом беседовали, заканчивался практическими занятиями, которые зачастую серьёзно изнуряли растущего Джона и вызывали неодобрение матери. Но воспротивиться общению отца с сыном она посметь не могла, по собственным убеждениям. Единственное, что всегда её беспокоило, что Джон пойдёт по стопам отца.. а ведь он её единственный сын.
_ перелистываем несколько страниц истории_
Рихарда не было в Данциге уже больше трёх лет. Только несколько писем. Всё. Серьёзное дело, требующее до педантичности скрупулезной и тщательной проработки, дальние края Айзы. Раньше никогда не было столь длительных отсутствий. С каждым месяцем становилось всё страшнее, словно в голове был ответ, но барьеров перед его признанием было выстроено слишком много. А каждый месяц их медленно и последовательно проходил.. последний барьер рухнул летом, в конце августа.. в это время Данциг кажется особенно тёплым, для своего климата, разумеется. Каждая улочка словно бы дышит полной грудью, набирается сил, с жадностью пьёт чуть тёплые солнечные лучи. Красивое время.. для кульминации трагедии.
Приходит известие, что Иреникус Рихард, из клана Камаштли, пропал без вести с экспедицией в пустошах восточной Айзы. Спустя три года отсутствия кто-то, сподручный дать оповещение родным, это признал. Три года. Три долгих года...
Почему они молчали? Ни единого объяснения. Ни единого коллеги по работе. Словно ни в Данциге, ни во всём Бругге никогда и не работало никакого Рихарда Иреникуса. А кто это? Нет-нет, в списках такое имя не числится.. быть может, Вы ошиблись в написании? Или не тот отдел?
Жизнь вычеркнула его не только из своих собственных списков. Он, казалось, исчез из мира вовсе. Только ли жизнь это сделала?..
Мне не хочется выплёскивать Вам в достоподлинности объёмов страдания и горе, переживаемые Анной и её сыном Джоном в то время. Посему давайте немного поспешим вперёд: прошло 20 лет.. для тугоухого умишки столь долгий срок, Джону он казался лишь одним долгим днём. Бесконечно долгим черным днём. Чернильно-черным. И не успел этот день длиной в двадцать лет подойти к концу, как известие от матери прогремело громом, разве что не средь ясного неба. Анна Лихтенштейн приняла решение брака во второй раз.. невозможно! Как? Ведь отец, отец...
Для Джона, которого эти 20 лет очерствили до неузнаваемости, это действительно было шоком, оно просто не укладывалось в голове. Но он любил свою мать, действительно любил.
Он просто постарался не _видеть_ его, этого, как сейчас говорят, отчима. Как его звали? Ах, да, Вильгельм. Вильгельм Краузе, если не ошибаюсь. И это у него получилось. Точнее получалось какое-то время. Он просто его не видел, словно никакого Краузе и не было. Джон прошел всех нанятых для него домашних учителей, однако признавал он лишь одного учителя — рабочий кабинет отца. Его записи, вещи, коллекции, дневники, летописи, заметки, книги. Многого он даже не видел раньше. Джон настоял, чтобы кабинет оставили нетронутым и недосягаемым для посторонних, и мать была с ним согласна. Днями он сидел в запертом отцовском кабинете, жадно поглощая всё, что мог там найти. Поглощая и приспосабливая. Очень тщательно. По сути, он жил с ними — всеми этими предметами, оставшимися после отца. И всё.
Ах, да, Иреникус младший пошел в академию, желая выучиться на клирика. Но учился он вовсе не на этот уровень. В алчности к обучении прошли 15 лет. И система, установленная им для себя в доме, начала рушиться.. Джон стал резким, жестким и холодным. Он не ненавидел Крайзе этого, о нет, нисколько. Ему было просто-напросто на него плевать. А тот, видимо, считал, что такой порядок тут быть не может и за 15 лет считал дом семьи в Данциге по каким-то там заключением полноправно собственным. Скандал один, другой, третий.. обойдёмся без пересказа санта-барбары в реальном времени, скажу одно — один из таких скандалов оказался последним. И Джон ушел. Забрав все вещи и записи отца, приказав перевести с собой его коллекцию оружия, вовсе не обширную, но важную.. не только как память. Единственное, о чем он потом жалел всю жизнь — что он бросил мать. Ах, да.. к тому времени его мать родила девочку, его сводную сестру, как получалось.. Джон не помнил, как её назвали. Беллатрикс, кажется. Да какая разница?
Мать не знала, куда он уехал, он лишь пообещал, что периодически будет слать ей письма. Хотя и остался он в Бругге, только уехал далеко на север.
Но через несколько лет его письма перестали доходить.. семьи Краузе больше не было в Данциге. Они уехали... а мать даже не написала ему об этом. Это было вторым ударом после смерти отца, намного более слабым, но всё же..
Годы шли один за другим. Джон успешно прошел испытания на юстициара. Но им стал уже не тот худощавый паренёк, который с нескрываемым восхищением в искренних глазах смотрел на своего отца — благородную сильную фигуру, которая казалась святым воплощением добро, справедливости и силы. Нет, это уже был не тот парнишка. Юстициаром стал сухой темноволосый мужчина, с жестким холодным лицом, пустыми глазами, мертвенно бледной кожей и слегка потемневшими впалыми глазницами. Кажется, у него сейчас даже несколько седых волос, а белую кожу испещрила паутина едва различимых тонких морщинок. Для вампира он выглядел действительно плохо, хотя его облик и сохранил какое-то неопределённое очарование.
Но это не в сей пункт. А время шло примерно в том же ритме. Он действительно напоминал своего отца, хоть и сам не знал об этом. Только у него, в отличие от отца, не было ничего, кроме работы. И, увы, те тёплые черты беспечной искренности исчезли когда-то давно, когда он узнал, что потерял единственного своего _кумира_, пример для подражания, любимого отца.. эти черты исчезли раз и навсегда.
Вы устали..? Только честно. Что ж, я вас понимаю, видимо, с сестрой таланта моё плодотворное сотрудничество так никогда и не сложится.
Поверьте, я действительно закругляюсь. Пара слов о том, как Джон попал в Дракенфурт.
Но здесь всё до боли в суставах банально: работа. Точнее, перемещение точки её дислокации.
Маленький секрет будет Вам тайным подарком.. Джон имеет одну цель. Он никогда открыто не направлял свои действия в соответствующее русло, не так же никогда и не забывал об этом. Почему отец пропал без вести? Как?

10) Откуда вы узнали об игре?
Банально бросили ссылочку знакомые.

11) Связь с вами:

12) Пробный пост:
Очередной летний день сдавал свои позиции, готовясь быть вычеркнутым из клетчатого листка календаря. Солнце уже укатилось куда-то за зыбкую черту горизонта, а единственным его напоминание служил пылающий различными мягкими оттенками край неба, словно подожженный солнцем так, напоследок.
Прошедший день мало чем отличался от его многочисленных его предшественников, разве что сейчас была внесена некоторая несвойственность режиму — свободная минутка. Ну, признаться, «минутка» — это, разумеется, понятие фигуральное, упрощённо отражающее наличие небольшого отрезка времени, которое можно было извратить и не посвящать работе. Хотя слово «работа» в случае Иреникуса также весьма и весьма неоднозначно. Впрочем.. официально это именуется именно так. В любом разе, сие не столь принципиально важно, дабы уделять выяснению столь незначительного момента слишком много времени.
Джон неспешной, но не теряющей оттенка царственности походкой шествовал по широким улицам Дракенфурта. Изящные, стремящиеся в небеса конструкции домов и общественных зданий, журчащие струйками родниковой воды фонтаны, переливы разномастных цветов всех окрасов и размеров, что органично вплетались в общую канву панорамы столицы, украшая мощеные улицы и небольшие скверы. Но нужно отдать должное, даже эти яркие цветастые пятна цветов не лишали город лёгкой вуали очарования — строгого, прохладного, словно даже несколько надменного.. Эту работу, наверное, выполняли по большей части архитекторы и топографы, которые, конечно, потрудились над хотя бы частью столицы.
За недолгое время нахождения в Дракенфурте вампир легко заметил явственные различия между кварталами, что оголяло скрытые законопроектами как принадлежность районов, так и время их возведения. Честно говоря, не слишком приятным ему казался Казённый Квартал. Нельзя сказать, что он был слишком грязным, засорённым, неухоженным или уродливым — никак нет. Однако.. ну, вот что можно было сказать, хотя бы раз прошедшему по этим улицам вампиру? Просто, плоско, серо и вместе с тем до смехотворной вульгарности вычурно.. нет, это определённо не кошерно, совершенно. Джону был неприятен этот бездарный минимализ, упрощения форм и сведение воистину прекрасного искусства — как архитектура, к этой низменной каменной лепке. Пфф.
Однако, возвращаясь к самому Дракенфурту, безо всех этих раковых опухолей вроде Казённого квартала и прочего.. Красиво, не так ли? Признаться, Иреникусу было на это плевать глубоко в воды с высокого маяка Святой Розы. И плюнул бы, если бы сие чудо света сохранилось до наших дней. Но, что попишешь, не судьба. Нет, Корвус не был варварским «непонимателем» прекрасного, напротив. Однако, несмотря на все сложившиеся к данному моменту дела, где-то глубоко в душе он испытывал лёгкую неприязнь как к Королевству в целом, ну, так и к Дракенфурту в частности. Что-то его определённо раздражало в этой напускной идиллической атмосфере.. возможно, потому, что в нашем мире слишком многое стало фальшивым, а копий развелось уже катастрофически более, нежели достопочтенных оригиналов. Или же просто скептицизм настолько крепко врос в его сознание, что его, как и ржавчину с листа металла, уже было невозможно убрать.
В голову блуждали затерянные мысли, когда взгляд советника проскользил по шаржу на характерную живопись, изображающую стилизованное подобие, вероятно, гуля, склонившегося над юной красавицей.. на картину, что виднелся в витринах магазина. Подобия таких заведений, как это — «Тайны магической Крови», он видел и в других городах, где приложили свою грязную руку тупоухие, много раз и, признаться, имел к подобному более чем пренебрежительное отношение, посему нога его ранее на такие бренные ступени не ступала. Да и не ступила бы, коли б не лёгкое желание, порождаемое характерными ему скепсисом и сарказмом, взглянуть, что же ещё смогли измыслить эти «великие знатоки истории и истинные гении познания _сверхъестественного_». Как говорится, «так, для себя ... ». Кстати, что довольно весело, что этот магазин являлся, как выяснилось, шоколадницей, — недавним введением, имеющий поразительный успех. Связать между собой тему «вампиров» с темой шоколада не смогло даже нешуточное воображение Иреникуса, посему он бросил дальнейшие попытки в эти тонкости тупоухого идиотизма вникнуть.
Со слабой ехидной улыбкой на устах, Джон поднялся по ступеням и аккуратно толкнул носком сапога дверь в её «свободный» нижний угол. Та, в свою очередь, привыкшая потакать желанием посетителей, послушно и с еле различимым скрипом отворилась, открывая взору вампира шуточную панораму рисунков, драгоценностей, которые, надо понимать, задумывались совсем не шуточно. Даже несколько грубых ножей и деревяшек, напоминающих ножки от табурета, висело.
Практически беззвучно хмыкнув, вампир зашел в слабо освещаемое искусственным сиянием помещение, без особого интереса во взоре проскальзывая по окружающей его обстановке заведения. Параллельно где-то в глубине подсознания пытаясь ответить на второй вопрос, после связей вампиров с шоколадоварением: а) б) какого же Ситиса в этой комичной обстановке он забыл.

13) Локация, с которой вы начнете игру:
Замок Алукарда. Ристалище.

14) Согласны ли с правилами ролевой?
Да.

Отредактировано Джон Иреникус (04.09.2010 21:31)