«Прежде чем ступить на погост, каждому честному розианину, дабы чистоту духа соблюсти и принять смиренно извечный порядок души воспарения, надобно окропить чело свое из купели, при входе стоящей».
Выписка из церковного уклада 1674 года.
Старое кладбище. Храм неприкаянных духов ушедшего времени. Сколько всего повидал на своем веку этот древний, прекратившийся в руины некрополь? Сколько зим отсчитал, поколений, эпох? Много, даже слишком уж много: знавал он златые дни Эмиэля Свирепого, расцвет норданских тиранов, их падение, смену власти. А нынче ушел на покой, погрузился в туманы воспоминаний и нет ему больше дела до светских сует; он весь там, в грезах о прошлом. Тени забытых предков бродят теперь по его разбитым дорожкам, скитаются между склепов, могил и скульптур, плачут и стонут о былом могуществе вампирической расы, обдавая затылки прохожих своим ледяным дыханием. Чудится, если вынырнешь из раздумий и вдруг резко обернешься, то увидишь мелькающие в просветах платановых крон чьи-то зыбкие белесые силуэты.
В самом центре некрополя надгробным памятником воде стоит усталый фонтан. Серый камень в его основании, уступив натиску природы, раскрошился по линиям узора резьбы, покрылся щербинами, рытвинами и мхом. Из разломов пробились к свету вольные травы и кустики вереска. Воду в бассейне теперь меняют дожди. По ровной, заболоченной глади мирно дрейфуют кувшинки и скользят водомерки; с мутного дна глядят пучеглазые жабы. Над бассейном возвышается бронзовая статуя Розы, позеленевшая от старости и обжитая вездесущим вьюном. Похоже, все в этом месте окончательно предалось медленному увяданию, кроме, разве что, лика Богини. Литые складки накидки служили надежной защитой от ревущих стихий для склоненной головки скульптуры, сохранив нетронутым грустное и в то же время умиротворенное выражение ее глаз.
Из всего остального уцелели лишь каменная скамья да остатки брусчатки тропинок, убегающих в окружающий дикий парк. Если присесть на лавочку лицом к статуе и посмотреть на плиту с левого от себя края, можно различить выцарапанные кем-то слова:
Я у порога бытия,
Прожитых дней тепло храня,
Пройду сквозь черную купель,
Открыв в страну забвенья дверь.
Кто был этот загадочный поэт? Что тяготило его душу? О чем размышлял он, когда писал эти строки? О чем болел и мечтал? Теперь о нем вспомнит одно только время, неумолимое и всесильное, поглощающее все и вся, усмиряющее быстротечные страсти спокойствием вечной и равнодушной природы.
(Кристофер Андерс)