В глазах Даниэля сверкнуло еще большее желание. Глухой звук упавшего платья заставил его блаженно вздохнуть, и в тот же момент... Оливия выскользнула из его рук, направляясь в сторону спальни. И от того в глазах Харпера играл азарт, когда кто-то убегает, появляется непреодолимое желание догнать. Догнать как можно скорее, прямо сейчас.. Но Даниэль лишь спокойно шел за любимой, не отпуская её глаз, не желая расставаться с этими прекрасными глазами, влекущими ближе и ближе, уговаривая заглянуть в самую глубь этих глаз. Дать себе насладиться этим взглядом, который может сказать столь многое... Шаг за шагом, ступая в след Оливии, Харпер вновь предвкушал тепло её тела, сладость уст, страстность прикосновений. Это все сильнее заставляло огню проходить по всему телу, а сердце колотиться в бешеном ритме. Каждый новый шаг становился все сложнее, все сложнее сейчас было удерживаться ногах от жара, все больше и яростнее гуляющего по всему телу, казалось бы, только губы Оливии могут сейчас стать желанным холодом, глотком влаги, дающим сил..
Все в один миг изменилось. Не сводя взгляда с женских глаз, Даниэль совсем не заметил того, что он уже шагнул в спальню. Что перед ним уже была любимая жена, ждущая пока он подойдет ближе, так близко, как только возможно. Все тело было напряженно, каждая клеточка была готова вот-вот взорваться от огня, окончательно захватившего власть над разумом. Целиком и полностью управляя каждым действием, каждым вздохом...
Прикосновение, твердо говорящее «иди суда», заставляло лишь пойти на уступок. Ведь сейчас... Кроме как оказаться рядом Оливией, ничего не нужно было этому мужчине. Медленно приближаясь к ней, становясь все ближе, Даниэль тянулся к ней как к богине, столь любимой и желанной... Его движения были спокойны, и в тоже время наполнены огнем. Он придерживал в себе эту одержимость, специально, оставляя еще время для безумий... Оказываясь все ближе к любимой, Харпер начинал сиять довольной улыбкой, все быстрее стремясь стать еще ближе. Вот его рука уже коснулась женской ножки, плавно поднимаясь выше, затем еще выше... Её кожа казалось просто пылала, как и сам Харпер, и... И это было так блаженно. Пальцы почувствовали еще больший жар, не сравнимый с тем, что был раньше, когда рука уже чуть сжимала тыльную сторону бедра. Ничего, кроме как выдохнуть от наслаждения просто невозможно сделать. «Боги, Оливия прекрасна», — твердил себе Даниэль, Она хотела больше, он сам хотел большего, но растягивал это удовольствие, желая насладиться каждой секундой в этот миг, насладиться каждым вздохом любимой девушки... Губы Даниэля наконец нашли шею Оливии, вновь продолжая сладостно терзать её, покрывать поцелуями всю шею. Вскоре к этим ласкам добавилось и нежное покусывание плоти. «Больше, больше...» — кричал про себя Даниэль, понимая, что сейчас он просто сходит с ума.

Даниэль сгорал от блаженства, от этой близости, столь жгучей, дарящей истинное наслаждение. Глаза его искрили желанием, и сам он уже было желал все больше, практически забыв об этой сдержанности. Харпер был с ней, с любимой женщиной, и черта с два кто-то разлучит их! Они оба уже потеряли всякие грани для себя, оставив лишь желание, желание этой близости, желание того, что бы эта близость никогда не прекратилась. Каждый поцелуй заставлял тихонько шипеть, не сдерживая все сильнее приливающей волны удовольствия. В какой-то момент Даниэль окончательно утоп в этих чувствах, бешеных эмоциях, и теперь он просто хотел сделать все возможное, что бы они оба сгорели в огне этих прикосновений, поцелуев, адских ласк... Подавшись вперед, Даниэль скользящим движением обвил руки вокруг талии Оливии, прижимая её к себе. Губы начали ласкать шею, старательно, требовательно, блаженно терзая кожу. С каждой секундой, с каждым новым поцелуем Харпер понимал, что скоро уже полностью потеряет рассудок, и ощущение этого только усиливало его прикосновения. Руки плавно ослабили хватку, опускаясь по бедрам, а затем вновь поднимаясь к талии. Он хотел чувствовать её, ощущать целиком, каждую клеточку её тела, на себе почувствовать, сколь она горяча...
Губы плавно отпустили шею, снижаясь вниз, оставляя за собой дорожку поцелуев, и наконец остановившись на груди. Целуя все сильнее, Даниэль не замечал, как и руки начинали сильнее прижимать Оливию, еще более дико скользить по её телу... Рубашка неуклюже скользнула с торса, оставляя Даниэля в одних лишь штанах, хотя сам же доктор это лишь пропустил мимо. Его внимание было сосредоточенно именно на ней, и отрываться пока просто не было желание, если... Если вообще могло появиться желание оторваться от такой женщины, любимой женщины...
Еще сильнее подавшись вперед, Харпер повалил Оливию обратно на простыни. Руки начали плавно подниматься, ведя её же руки вверх. Лица двоих сблизились настолько близко, что Даниэль едва ли мог пошевелить губой, не почувствовав сладкого поцелуя.
— Моя очередь вести... — прошептал он и страстно поцеловал, в нежелании слушать возражений.
Одна из рук начала спускаться, обволакивать контуры женского тела... В какой-то момент движение сместилось, и Даниэль почувствовал, как его ладонь скользит по краю плоского животика Оливии. Пальцы скользнули еще ниже, уже касаясь того самого скопления огня, пылающего цветка страсти и наслаждений... Ладонь начала усердно ласкать лоно, поглаживать, чуть прижиматься, а затем вновь мягко касаясь кончиками пальцев. Передать все чувства, что сейчас накрывали Даниэля с головой просто невозможно, его поглотило удовольствие, и желание продолжать дальше, дальше...

  (много дней спустя)    в этой же локации

Из этой же локации    (много дней спустя) 

Он зверски устал... Устал настолько, что даже те обрывистые шаги, которыми он направлялся к родному дому давались мужчине с огромным трудом. Тело дрожало, искрило тупой болью, в то время как разум находился в забвении. Он пропал, пропал и не вернулся. Не вернулся, потому что не смог. Он потерялся в пространстве, без возможности вернуться назад, без возможности стать тем, кем был раньше. Сейчас же, вдоль выложенной камнем тропы шел одинокий мужчина. Он молод, но то, что он пережил, давно оставило на нем след. Он одет в костюм, свежее выглаженный и постиранный. Зубы нервно сжимают сигарету в зубах. Он даже не закурил, просто сжал её зубами, словно желая съесть. Но он не может ничего желать. Не сейчас. Сейчас его единственной мечтой было вернуться к тому дому, где он провел лучшие годы своей жизни, вернуться к той, которая все это время была рядом с ним. Иссохшие пальцы коснулись обручального кольца, одним движением смахнув с него пылинки и мелкие кусочки грязи. Даниэль не мог жить все это время. Нет... Он не жил — лишь существовал. Но не сейчас. Только не сейчас он захочет вспоминать это. Он расскажет это все, потом, может сразу же, только взглянув в нежные глаза любимой, а может быть, сдавленное сердце укроет этот отголосок прошлого навсегда. Кто знает... — «Голова, как же болит голова! Мне нужно выпить немножко... Хотя нет, не стоит. Пора бросать. Нельзя запивать боль, мое сердце мне еще понадобится. Хах... Я не перестаю шутить, хотя чувства юмора так и не обрел. Впрочем, еще есть время учиться. Но это потом. Зачем у меня сигарета в зубах? Черт, я уже забыл, как хотел закурить. Секунду...» — проносилось у него в голове, когда он неуклюжим движением достал из кармана спички и чиркнув ими о фонарный столб осветил все вокруг жалкой искрой. Секунда, две... Он просто смотрел на огонь. Смотрел до тех пор, пока не понял, что огонь уже начинает обжигать онемевшие пальцы. Быстро подведя спичку к сигарете, он сразу же пустил струйку дыма. Спичка выпала из рук, приземлившись на один из камней.
— «Да... Так лучше. Да уж... Насколько же я убитый человек? Как я вообще еще не погиб из-за того, что я пережил? Черт, да от одних этих сигарет я должен был загнуться уже много лет назад... Однако, я везучий. Во всяком случае мне повезло в одном...» — мысли оборвались кротким стуком в дверь. Это мистер Харпер стучал в деревянную дверь своего дома, ожидая ответа. Его встретил спокойный женский голос и тихие шажки. Послышался щелчок замка, и дверь не торопясь отворилась. Лицо мужчины озарила скупая, но искренняя улыбка, а глаза засияли какой-то неадекватной радостью. Сделав короткий шаг вперед, он заглянул в глаза стоящей перед ним женщины:
— Здравствуй, Оливия.
Он не ждал ответа, и даже не ждал никакой реакции. Его взгляд ни на дюйм не отплывал от женских глаз, а улыбка становилась все ярче. Сделав её шаг вперед, он обнял Оливию, прижимая к себе, вдыхая её аромат, и тихо радуясь просто тому, что сейчас стоит здесь. Именно здесь, и нигде иначе...
— Здравствуй... — прошептал ей на ушко Даниэль.

Что такое чувство? Можно ли назвать чувством то, что обуревает человека в момент скрещения разума и тела. Ему больно, и тело умоляет разум успокоить. Мы ищем поддержки, возможно в себе, или в ком-то... Кому-то стоит просто дать волю телу. Заплакать, закричать, понять, каково тебе на самом деле. Это ли есть чувство? Возможно... Но это именно то, что сейчас управляло Даниэлем. Его желания испарились, исчезли, распылились, подобно песчинкам в руке. Просто то главное, заветное, то, о чем он мечтает не первый день наконец настигло его. Сейчас он стоял и крепко прижимал к себе свою главную мечту. Сильнее, сильнее, прижимать все сильнее. Целовать... Вечно смотреть в её глаза. Просто потому, что не хочет никогда более отпускать её.
— «Чувствую себя ребенком... Черт... Как же мне хорошо. Почему нельзя остановить время? Почему я не могу переживать уже пережитое? Я готов вернуться туда. Туда, где я был. Готов вновь пройти весь этот путь. Я готов... Лишь бы каждый раз иметь возможность ощущать то же самое что и сейчас. Нет. Больше такого не будет. Я не отпущу её. Никогда... Она слишком дорога для меня. И сейчас... Сейчас я хочу жить. И...» — его мысли прервал нежный, сладкий поцелуй. Мимолетный, но стоящий больше чем все богатства на этом свете. Сомкнув губы, Даниэль наслаждался вкусом этого поцелуя. Вновь посмотрев на Оливию, он провел по холодной от слез щеке пальцем, смахивая последнюю каплю.
— Не плачь. Я же здесь... С тобой, — шептал он, улыбаясь. Чуть подавшись вперед, он приблизился к ней настолько, что мог разглядеть каждый блик в океане её глаз. Мог утонуть в них навсегда, не желая возвращаться... Припав к её губам, он крепче прежнего обнял любимую. Он чувствовал, как она чуть дрожала, как по щекам вновь текли редкие, одинокие слезинки. Но сердце, что билось в её груди, давало знать о том, что бушевало в ней на самом деле. Наконец оборвав поцелуй, Даниэль приподнял Оливию над землей, обвив руками талию. Он ощущал, как два сердца отбивали ритм бешеного танца чувств. И сквозь эту завесу, он, словно одержимый, вновь прошептал.
— Я никогда тебя не покину больше... Никогда...

В его глазах сверкнула искра страха. Словно кошмар, воспоминания настигли его даже здесь. Даже сейчас, прижимая к себе единственного дорого на этом свете человека, Даниэля мучили мысли о прошлом. О том, что было...

С выдохом мысли ушли, и лишь отголосок того страха все еще сжимал сердце. Вновь припав к губам Оливии,
— Завтра, все завтра. Не хочу вспоминать... — шептал он, продолжая целовать супругу. Наконец ослабив хватку, но все еще не отпуская Оливию, Даниэль опустил её, и склонившись над взглядом её дивных глаз, улыбнулся.
— Пустит ли жена любимого мужа в его дом? — с усмешкой сказал он, а затем, выдержав паузу, продолжил, сдавливая тихий смех. — или ему придется целовать её на улице, на глазах у всех?

Отредактировано Даниэл Харпер (19.07.2011 12:46)

Робкие шаги становились все смелее, а смутные мысли о прошлом медленно отпускали сердце Харпера. Его глаза потерянным взглядом осматривали все вокруг, каждую деталь, которая всплывала, переступи он порог очередной маленькой комнатки. Его не было так давно, и сейчас даже собственный дом казался не тем. Наверное... Наверное, Даниэлю просто стоит отдохнуть. Ладонь небрежно опустилась на комод, проводя по гладкой деревянной поверхности пальцами. Дом в мгновенье засиял новыми красками, когда последняя свеча загорелась в руках Оливии. Новые, невиданные даже хозяину этого дома оттенки поражали глаз, а все больше нарастающее тепло так согревало душу. Даниэль впервые за многие месяцы почувствовал себя в безопасности. Сейчас он был защищен от всего. От всех болезней и невзгод. Очаг согревал, а супруга любила. Что же еще требовалось мужчине для счастья? Неизвестно. Для каждого оно, это счастье, свое... Особенное, одинокое...
«Хорошо... Как же хорошо», — тянул Харпер в своей голове, разглядывая весь небольшой зал из дверного проема. Разглядывал десяток слабеньких свеч, которые как светлячки сверкали в полумраке дома. Каждая из этих свеч... Сегодня никто не одинок. Даже они сейчас были вместе, согревая друг-друга, не давая замерзнуть... Даниэль зачарованно смотрел на все это, на этот танец огней, которые переливались всеми цветами мира, а в его карих глазах отражался такой же спокойный, как и сам Даниэль, огонь камина. Взгляд спокойно поднялся к Оливии, стоящей вблизи окна. Зажигая последнюю свечу, она зачарованно смотрела на её огонь, кажется, словно пыталась найти там что-то... Поставив свечу на подоконник, она суетливо начала поправлять каждый платочек, который лежал не там, где обычно. Даниэль наблюдал за этим с прозрачной улыбкой. Он и в правду не понимал смысла всех этих действий, тем более в столь поздний час...
— Нет, спасибо, завтра поем, — спокойно произнес он, поймав Оливию на очередном повороте во время уборки. Нежно обняв супругу, он улыбнулся ей, и убрав с лица прядь волос, тихо сказал. — Успокойся. Нам обоим лучше просто отдохнуть. К нам не едет граф. К чему эта суета?