Бар «Красный фонарь» 

Экипаж стремительно рассекал улицы, пробираясь все дальше к небольшому дому на окраине квартала. Даниэль пустым взглядом смотрел из окна, пытаясь разглядеть что-то интересное в пролетающих мимо домах, прохожих, снежинок, кружащих вокруг. Это не интересно, скучно, слишком знакомо... Мысли сейчас были забиты одними и теми же мыслями. Как поскорее войти родной дом, вздохнуть спокойно без вечной работы, просто устроиться поудобнее в кресле и слушать, как в камине трещат поленья. Просто обнять любимую жену, и спокойно уснуть, забыв обо всех проблемах. Да... Пожалуй, именно об этом он так мечтал, и смотреть на пролетающие мимо отполированные до блеска домишки было просто не интересно, да и не нужно. Слишком долго он уже мучился без сна и теплого взгляда Оливии, по которому он так изголодался. Раньше он каждый день приходил и радовался, когда на её лице сверкала улыбка, а сегодня, был просто истощен. Харпер даже не заметил, как экипаж уже подъезжал к дому, где он провел всю свою жизнь. Именно здесь он желал найти спокойствие, и добрые пару дней просто отдохнуть, пока опять не придется бегать по замкам и изгонять демонов. Медленной и уставшей походкой Даниэль подошел к дверям дома. Несколько секунд он и стоял так на месте, пока что-то в голове не щелкнуло, вернув его «реальность». Дверь отворилась, и доктор оказался в прихожей. Скинув сюртук, Харпер протер лицо рукой, пытаясь отогнать сон на время. Бабочка слетела с шеи и Даниэль наконец спокойно вздохнул. Теперь все что ему нужно было, это отдых, хороший, долгий отдых... Поднявшись в спальню, Даниэль пожалуй впервые за эти дни искренне улыбнулся, увидев Оливию. Он остался в пороге, и просто смотрел на неё, чуть склонив голову. Наконец он решил объявить свой приход, и тихонько произнес.
— Я здесь, любимая...

Нежное прикосновение заставило уставшее тело наконец расслабиться. Даниэль блаженно закрыл глаза, ощущая на себе это тепло. Пожалуй только Оливия знала, как успокоить своего мужа, даже после того как тот, уставший и истощенный вернулся с работы. Да... Работу Харпер точно выбрал не такую уж и спокойную, как казалось ему сначала. Но вот он дома, в тепле, где-то на кухне ждет вкусная еда, поленья задорно трещат в камине... А любимая жена просто сияла от возвращения мужа. Что могло еще быть нужным для того, что бы с облегчением вздохнуть и наконец закончить этот долгий день. Сегодня он никуда не уйдет, сегодня не один пациент не сможет его оторвать от отдыха. Достаточно он набегался за последнее время. Пора просто поспать... Даниэль крепко обнял Оливию, смотря прямо ей в глаза. На лице появилась радостная улыбка, а глаза сияли добротой и радостью. Даниэль Харпер впервые за многое время наконец мог позволить себе такие чувства, потому как наконец сможет провести время с женой.
— Если бы не ждала, то твои глаза не сверкали столь ярко, — чуть улыбнувшись сказал он и провел кончиками пальцев по щеке девушки. — Прости, я никогда не оставлю тебя так. Работа... Как же я хочу взять отпуск и просто побыть с тобой, — тихо прошептал он, слегка коснувшись губ Оливии своими и чуть наклонил голову, с любопытством смотря на лицо жены. — Я не голоден, спасибо, милая. Пожалуй, остановимся на чае, — не сводя улыбку с уст закончил он и взглянул на камин, уже предвкушая как будет греться у него. Согревать в объятиях жену, и едва заметно радоваться тому, что наконец обрел спокойствие...

Теперь все было именно так как он хотел. А хотел он просто успокоиться, отвлечься... И он это получил. Здесь, в родном доме Даниэль был спокоен. Рядом с Оливией он чувствовал себя любимым, столь любимым как никогда. Каждое её движение, каждый вздох, каждый взгляд, все было особенным, приятным, желанным. Она единственная кто мог действительно дать ему смысл жизни. Той жизни, в которой без неё останется лишь работа, лекарства, вечные поездки под началом герцогини. Это все прекрасно, и даже не смотря на состояние, до которого доводит этот образ жизни, сейчас Харпер понял что ничего большего от этой жизни ему не нужно. Он приходит домой, где у камина его ждет тот человек что любит, и большего не нужно для того, что бы появилось желание вновь начать день, и вновь вернуться домой. Да, это не то что хотелось бы, но даже Оливия была готова ждать. Даниэль понимал это, понимал что все эти два дня она смиренно смотрела как кружат за окном снежинки, ожидая подъезжающего к дому экипажа. Теперь же, когда наконец она услышала тихие шаги спиной, на её лице появилась радость. И это и было причиной тому, что на душе зародилось желание вновь отправиться на работу, что бы ночью, придя уставшим и истощенным, увидеть одну лишь улыбку. Плевать что еще переживет он, будь то гонение демонов, и даже поездка в ад была достойной ценой для этой улыбки. На лице Оливии появилась ироничная улыбка, заставившая Даниэля чуть приподнять бровь в удивлении и тихонько заговорить, приблизившись прямо к её глазам.
— Можешь мне не верить, но не удивляйся если в один прекрасный день ты проснешься в моих объятиях, потому что твой любимый муж никуда не пойдет, и тебе греться в этих объятиях придется еще долго... — по детски улыбнувшись сказал он не сводя глаз с жены. Вскоре Харпер уже сидел в столовой, а Оливия уже принесла чай. Над чашкой Даниэля игриво завихрился пар, а доктор блаженно предвкушал вкус напитка, но все не решаясь сделать первый глоток. Отведя взгляд к окну, где уже давно танцевали снежинки, ослепляя своей белоснежной чистотой... Пальцы чуть постукивали по деревянному столу, наигрывая какую-то загадочную мелодию, а на лице доктора появилась улыбка.
— Как же я скучал по тебе, — вернув взгляд к Оливии, произнес он и наконец решил сделать первый глоток чая.

Наконец сделав первый глоток чая, Даниэль медленно откинулся назад, блаженно ощущая тепло и уют родного дома. Снег за окном все продолжал идти, а ветер заставлял снежинки все быстрее кружиться в этом диком вальсе. От мысли, что Харпер мог все еще находится там, в холоде и одиночестве, заставляло его еще больше радоваться этому теплу вокруг. Жару огня в камине, треску поленьев, этой легкости и чистоте вокруг. И конечно, тепло и нежность любимой жены только усиливало эту радость. Глаза игриво сверкали, отражая танцующие языки пламени, а на лице застыла легкая, невесомая и едва ощутимая улыбка. Взгляд доктора был прикован к Оливии, он просто не желал отдавать своё внимание кому-то другому. Все было не так важно, как она. И Даниэль смотрел на неё как на богиню, как на ангела, столь прекрасного и идеального ангела, даже притронуться к которому стоило всех богатств этого мира. Харпер смотрел все глубже в её глаза, пытался разглядеть что же они скрывают, о чем она думает и мечтает сейчас, лишь для того что бы исполнить эту мечту. Просто что бы видеть радость на её лице, такую, какая сейчас и сверкала в её глазах. Взгляд Даниэля становился все более легким, мечтательным, но мечтать ему было уже не о чем. У него было все, чего он когда-то желал. И сейчас единственная мечта которая у него осталась, это желание того, что бы все это длилось вечность... Оставив чашку на столе, Даниэль лишь повернулся на край кресла, продолжая смотреть в эти два огонька, горящих в глазах Оливии. Рука аккуратно скользнула ближе, коснувшись её ладони. Улыбка стала какой-то... Заботливой и доброй...
— Так сильно, как можно скучать по самому любимому человеку в этом мире, — едва слышно прошептал он.

Почувствовав на себе легкое, почти не весомое прикосновение Даниэль сверкнул блаженной улыбкой и чуть склонил голову вниз, пытаясь поймать глаза Оливии взглядом. Сейчас хотелось просто не сводить с неё взгляда, отдавать все своё внимание, лишь бы она была счастлива. Слишком устал он от грусти и вечного накала страстей вокруг себя. С трудом верилось что среди этого всего может поселиться обычная нежность и спокойствие. Но все таки сейчас душа была заполнена этими чувствами. Быть рядом с любимым человеком, после долгих дней работы было по настоящему драгоценным блаженством. Быть сейчас важным и дорогим чьему-то сердцу, и просто жить в этом тепле. Что можно еще было желать в эту минуту? Пожалуй просто что бы эти минуты длились вечно... Даниэль чуть приблизился, уже ощущая теплое дыхание на своем лице. Нежно обняв Оливию, он закрыл глаза и чуть склонил голову, едва слышно нашептывая.
— Для тебя все что угодно, — тихо прошептал он ей на ухо. Немного отстранившись, он засиял заботливой улыбкой — все что мне нужно в этой жизни, это ты...
Харпер не раз, и даже не два повторял это Оливии, можно сказать даже каждый раз когда возвращался с работы. Именно потому что она действительно была единственной, что заставляла его радоваться жизни. И сейчас именно эта радость наполняла душу.
— Как всегда, приходиться даже в баре осмотр проводить. — Шутливо улыбнувшись произнес он.

На секунду Оливия казалось стала возмущена, сильно, возможно даже зла. Даниэлю это было понятно всегда, и этот момент не исключение. Работа часто отлучала его от семьи, и оставалось надеется только на понимание супруги. Хорошо, она быстро смогла отбросить эти мысли, теперь предпочтя подумать о более приятном. Её слова, вызывали в Харпере сладкие мечты, которые так хотелось воплотить в жизнь. Вечная работа... Как это надоело. Все бросить и остаться с любимой, вот чего жаждала душа. Каждое слово Оливии было пропитано искреннем желанием, словно она так же хранила эту мечту у сердца много лет... Подойдя к супруге, Даниэль взглянул в её глаза и кратко улыбнулся. Легко обняв её, Харпер все так же не сводил с неё глаз, желая смотреть только на неё...
— Конечно! Конечно, мы поедем!

На лице Даниэля заискрила добрая улыбка. Редко когда он видел жену такой радостной. Она никогда не горевала, не расстраивалась без повода. Но сейчас в её счастье было что-то другое. То, чего даже сам Харпер видел пожалуй впервые. Много лет эта женщина грела его сердце. Удерживала в своих руках, трепетно храня. Но все-таки она засияла искреннем, детским счастьем, задумав поездку. Кажется... Даниэль действительно слишком мало был с ней. Уделял меньше внимание чем хотело её сердце. Покрепче обняв любимую, доктор не сводя с лица улыбки прошептал, лишь для одной. Для той что сейчас стояла перед ним. Для той что была дороже всех сапфиров и алмазов. Для той что готова была ждать и не сдалась. Только для неё...
— Поедем завтра. Отдохнем вместе, — прошептал он и нежно поцеловал Оливию. — Прости, что только сейчас я беру отпуск. Ты не должна была столько ждать меня. Я... Я слишком ушел в работу. Прости.

Отредактировано Даниэл Харпер (29.10.2010 13:44)

Возможно он совершал ошибку, согласившись на эту поездку. Возможно из-за этого умрут люди. Возможно кому-то потребуется его помощь, но... Но черта с два он оставит свою жену! Даниэль слишком долго жил на работе, слишком долго не смыкал глазу. Слишком долго не возвращался домой к любимой жене. Слишком давно он в последний раз обнимал её вот как, целовал, даря всю свою любовь и нежность. Казалось бы, не более чем чувства. Чувства, которые проявляют друг к другу люди. Но все таки... Для Харпера было в этом что-то, столь приятное, желанное. Десять лет назад он считал свою жизнь одной черной полосой. Считал что ничего не сможет добиться в этой жизни. Считал что ему никогда не найти работы, уважения, любви, семьи... Он был на грани. На грани жизни и смерти, и лишь один взгляд заставил его улыбнуться. Это был кроткий взгляд Оливии. Её приятная глазу улыбка, сверкающие ярче всех сокровищ. Именно один взгляд заставил сердце заколотиться быстрее, а в душе вновь зародиться желанию жить. Жить и радоваться своей жизни, потому что в ней есть она. Та за которую стоит отдать жизнь, или уйти от смерти. И пускай. Пускай он еще пожалеет о содеянном! Но он будет вместе с Оливией. И это главное. Сейчас Даниэль просто наслаждался этими минутами. Приподняв Оливию за талию так, чтобы глаза их оказались на одной линии, Даниэль тихонько прошептал:
— О чем ты сейчас думаешь?

Усталость... Несколько минут назад она переполняла все тело, едва ли не отбирая возможность ходить. Но сейчас... Сейчас на душе Даниэля было столь приятное тепло, столь желанное все это время, что он забыл. Забыл про усталость, про то, что едва ли успевал поспать за эти два дня. О том, что несколько дней назад ему пришлось изгонять беса, о том, что уже через месяц он снова может покинуть жизнь Оливии. Снова исчезнуть, появляясь вот так, каждые несколько дней. Возможно, это не правильно. Но легкость и нежность, которая царила вокруг него, заставляла, забыть это. Столь приятен и желанен был этот поцелуй. Харпер забыл обо всем кроме одной девушки на этом свете. Той любимой и вечно радостной. Даниэль сделал несколько шагов назад, ведя Оливию за собой, не на секунду не отпуская и не переставая наслаждаться поцелуем. Глаза недовольно посмотрели в сторону стены, оказавшейся на пути. Но сам Даниэль даже не пошевелился, лишь взглядом выдавая секундное недовольство. Но вскоре это пропало, сменившись прежней радостью. На мгновенье Харпер кажется и забыл о том что было в начале. О том что он пришел едва валившейся с ног, теперь же он радовался жизни, будучи рядом с Оливией. Еще крепче обняв супругу, Даниэль наконец заставил себя оторваться от её губ и тихонько прошептать:
— Знаешь, а ведь мы так и не допили чай, — сказал он, улыбнувшись и легкой рукой проведя по щеке Оливии. — Тебя еще не мучает жажда?

Вопрос был... Скорее риторическим. Даниэль прекрасно знал, что чай — вещь уже давно забытая. Пока длился этот разговор, жажда действительно постепенно набирала обороты, но не та жажда, что настигает, когда идешь по жаркой пустыне. Нет... Это другая жажда. Жажда быть рядом с ней, быть тем, кого она хочет видеть, тем, кого она захочет обнять и никогда не отпускать. Харпер не думал ни о чем, только о том, как подобно огню горят глаза Оливии. Ощущать тепло её тела, это было так блаженно, так желанно, что даже усталость окончательно отступила, когда Даниэль вновь завязал узлом их взгляды. Когда он вновь почувствовал сладость её губ и тесноту объятий. Он доктор, психолог, ученый, если обобщать, но даже он никогда, никогда не объяснит что значит любовь. Потому... Потому что она неописуема, её нужно почувствовать самому, и только тогда понимаешь, удивляешься как же ты жил без неё раньше, как же пуста была жизнь без любви. Почувствовав как Оливия еще теснее стягивает кольцо своих рук, Даниэль лишь блаженно закрыл глаза, не отрываясь от её губ. На висках проступала аккуратная капелька пота. Кожа вспыхнула огнем, от чего хотелось прыгнуть в холодную воду, но даже это не доставит столь приятного облегчения, сколько её чувственные прикосновения. Новый удар, на сей раз спина Даниэля почувствовала перила лестницы, но... Черт с ними, пускай хоть дом падет, не это важно. Лишь глаза вновь открылись, но только для того что бы вновь увидеть её, увидеть, поцеловать, обнять еще сильнее, так что ни одна сила на этом свете не заставит их отпустить друг друга. На секунду оторвавшись от её губ, Даниэль глубоко вздохнул и едва слышно прошептал.
— К черту чай! — глаза вновь закрылись, и он вновь коснулся её губ, желая как можно дольше продолжать это мгновенье.

Сердце одержимо заколотилось, все быстрее гоняя разгоряченную кровь по телу. Даниэль не собирался отпускать Оливию, только не сейчас. Когда их сердца нашли единый ритм и кажется они разделяли на двоих общее тепло, только не сейчас хотелось отпустить её. Каштановые кудри, подобно языкам пламени кружились в диком танце, обжигая каждый раз, когда едва-едва касались шеи Харпера. Два силуэта застыли посередине лестницы не отпуская друг-друга. Даниэль и не хотел никуда уходить, главное сейчас — это она. И он понимал это, понимал, как дорого стоит поцеловать и обнять еще крепче, понимал, что готов работать всю жизнь, что бы провести один день с ней. Но черт.. Это был его воздух. Оливия слишком близка сейчас к его сердцу, что бы то не начало помыкать разумом. Не шептать на ухо «поцелуй её, обними сильнее, скажи что любишь, она же ждет...», слишком она была близка для него, что бы не слушать этот шепот. Харпер ловил себя на том, что все больше её кожа становиться обжигающей подобно огню. Ему было все более жарко, а губы любимой были глотком холодной воды, столь желанным в этот момент. Один, два, еще один шаг и они пересекли лестницу под напором Даниэля, чуть приподняв Оливию, он не отрывался от её губ, продолжая делать плавные шаги. Вот они оказались прямо у стены. Оливия была сейчас прибита к стене нежными объятиями, а Даниэль все так же не прекращал поцелуй. Жарко... И её губы это единственное спасение от этой жары. Поймав себя на том, что Даниэль оторвался от её губ, перенеся поцелуи на шею, он ослабил хватку, делая, так что Оливия едва-едва доставала носочками пола. Оба тела пронзила легкая дрожь, столь невесомая, даже приятная... Ради этих часов стоило не спать.

Блаженно вздохнув, Даниэль ощутил, как все больше начинал гореть. Все тело наполнялось огнем, не давая ему даже думать о том, что бы остаться без неё. Оливия сейчас была его воздухом, глотком воды, спасающим от жажды. Харпер желал быть еще ближе, еще теснее прижаться к ней и хватался за малейшую возможность исполнить свою мечту, быть настолько близко, насколько это вообще возможно, еще ближе... Он был одновременно и горяч и нежен. Его поцелуи были страстны, но каждое прикосновение было заботливым, направляемым лишь желанием сделать приятно ей, не себе. Ведь именно она была для него всем, источником любви, страсти, огня который согревал и не давал пасть духом. И теперь это хрупкое тело было полностью в его власти, и он желал лишь одного. Что бы сейчас она задыхалась от блаженства, желала тянуть эти минуты все дольше и дольше. Продолжать эти поцелуи, все так же желать этих нежных прикосновений. Даниэль обхватил талию любимой, чуть приподняв её, так что бы они вновь оказались на одной линии. Ухватившись за возможность еще теснее обнять её, Даниэль вновь начал целовать её. Её губы, шею, плечи, опускаясь ниже, и вновь поднимаясь, желая почувствовать сладость губ. Рука скользнула с талии, плавно опускаясь. Вот Харпер почувствовал бедро Оливии, и нежно прикоснувшись, потянул его вверх, давая краю платья самому скатываться вниз, в то время как он все не отрывался от её губ, желая утонуть в огне, который сейчас наполнял его тело. Разум кричал в протесте, но Даниэлем он уже не помыкал, сейчас им управляло сердце...

Блаженство — все, что ощущал Даниэль. Ощущал каждой клеточкой тела. Ощущал пылающую кожу Оливии, и от того его глаза наполнялись желанием. Слышать стук сердца любимой, видеть, как она сгорает от страсти, так же как и сам Харпер. Это все приносило огромное блаженство. Желание еще крепче поцеловать, теснее прижаться, это мучительно и так приятно одновременно. Ведь мука заключалась в том, что Харпер знал, один шаг заставит пожелать второй. И потому, потому разум бунтовал, но сердце еще все более быстро колотилось от прикосновений. Даниэль целовал её, целовал каждый сантиметр её кожи. Губы, шею, плечи, он спускался все ниже, гневаясь от того, что это платье не давало ей вздохнуть, раствориться в его объятиях до конца, стать одним целым, потерять какие либо различия. Одно дыхание на двоих, один ритм сердца, один огонь в глазах и блаженная улыбка на устах. Хотелось идти все дальше, но обязательно что-то отделяло от того мгновенья, когда они смогут разделить на мгновенье жизнь. Рука сильнее прижималась к бедру, желая ощутить все тепло её тела, а глаза все пуще загорались. Вцепившись в нежную кожу Оливии, Даниэль продолжал ласкать её шею в потоке трепетных поцелуев. Вторая ладонь скользнула под платья, поднимаясь все выше и подтягивая за собой ткань, обхватив обнаженную талию любимой, Даниэль хотел улыбаться, но губы желали только её, только прикасаться к её коже, пылающей, просто обжигающей. Каждое прикосновение в миг стало еще крепче, еще настойчивее. Кровь закипала, и Харпер не замечал, как поцелуи превратились в блаженные терзания, заставляющие срываться с уст блаженному стону. Еще немного, совсем чуть-чуть разделяло их... Останавливаться?.. Нет, уже поздно останавливаться, они оба не желали этого, и никто из них не остановиться. С выдохом с уст вырвалась одна лишь фраза, пока Даниэль вновь не уплыл на волне обжигающих прикосновений...
— Я не хочу останавливаться, как и ты... Зачем же это делать. — Трепетно прошептал он, не скрывая обуревающей страсти. Последние слова не были вопросом, это звучало как убеждение самого себя, хотя оно и не было нужно. Только не сейчас Даниэль хотел покинуть её...

Она играла с ним, играла с его терпением. Ждала, пока Даниэль не сможет больше совладать собственной страстью, пока он просто не окунется в неё целиком, пока даст желанию взять вверх. И ей это удавалось, каждое её движение, каждый вздох, каждый поцелуй, он манил, заставлял хотеть все больше. Харпер знал, что он испытает, поддавшись страсти, знал, насколько сильно огонь станет жечь кожу. Но черт возьми... Он хотел этого. Пускай, пускай он горит, и они будут гореть вместе, слившись воедино, полностью оставив надежду на победу разума. Лишь страсть, блаженство, огонь. Оливия... Она знала Даниэля, знала чего он хочет, знала, как без слов донести до него свою любовь. В их глазах сверкали языки пламени, а тела нещадно желали стать еще и еще ближе. Они принадлежали друг другу, и только... Харпер желал, желал чувствовать каждый сантиметр её тела, ощущать её целиком и полностью...
Она откликалась на каждое прикосновение, стремясь ближе, прогибаясь на встречу, сама становясь еще требовательней. И Даниэль шел вперед, не желал останавливать это, это было слишком блаженно, слишком. Разум кричал, молил остановиться, просил спокойствия, но давно уже Харпер забыл, что значит спокойствие. Вычеркнул из жизни это слово, едва почувствовав вкус её губ. Он пьянил, и доктор был пьян. Оторвавшись от губ Оливии, он вновь начал терзать её шею, покусывая, затем нежно целуя, поднимаясь выше, а затем вновь спускаясь. Его глаза были закрыты, он не хотел отвлекаться от этого блаженства, хотел утопнуть в страсти, дать ей полностью окутать их. Руки поднялись выше, безжалостно сжимая ткань платья. На секунду открыв глаза, Даниэль приблизился ближе к уху Оливии, нашептывая подобно змею-искусителю.
— Тебе душно... Ты задыхаешься, дай же я освобожу тебя, дам тебе вздохнуть, — все сильнее сжимая ткань платья, прошептал Харпер.